Бутусовцы (выпускники мастерской Юрия Бутусова в ГИТИСе) уже второй год приезжают в Петербург с гастролями. Показ «Чайки» 1 июля, на котором я была, сопровождался обсуждением спектакля с Мариной Юрьевной Дмитревской. Гастроли организованы компанией «Комната Света».
Режиссер Илья Зайцев разделил спектакль на три части, как на серии. Поставить эпизод из «Чайки» было одним из его университетских заданий. Оно же переросло в выпускной спектакль. Это размышление о «рождении» творца. Еще не о становлении, а только о выходе в свет. Свою первую работу на сцене, получается, показывают двое — герой Треплев и режиссер Зайцев.
Выпускная постановка стала диалогом с Мастером — Юрием Николаевичем Бутусовым. Своей работой молодой режиссер, как подросток, кричит: «Посмотрите, я смог, я сделал!», и стреляет. Но уже не в себя, как в первых двух эпизодах, а в Бутусова, в свои страхи, в нас наконец. Во всех, кто не сразу поверил в него.
Бутусовский стиль читается во многих приемах, но все они безусловно к месту. Мы видим пустующее черное пространство и мелькающих по нему актеров. «Декораций никаких!» — сразу обозначает режиссер. Важнейшей частью сценического пространства стал нарисованный мелом прямоугольник — место, где герои раскрываются, куда стремятся. Это их сцена, подиум. Но этим мелом прочерчиваются и границы. Один крохотный мир, где можно быть собой, не бояться неудач, и остальное — печальная реальность, с несбывшиммися мечтами и надеждами. На этой микросцене, обнажая душу, танцует в одном лишь пиджаке Сорин (Семен Шестаков). На ней соревнуются Нина (Евгения Леонова) и Аркадина (Мария Денисова). И все они танцуют именно балетные партии. Нина, входя в театральный мир, в первой сцене еще одета в белую рубашку-платье. Но потом и она превращается в «черного лебедя», как все остальные.
В рамках чеховского сюжета Илья Зайцев сосредоточил все трагическое в фигурах двух писателей — Треплева (Даниил Ядченко) и Тригорина (Никита Ремизов). В своих терзаниях они становятся похожи на Моцарта и Сальери. Только Моцарт этот съеден деревенской жизнью. Жажда театральных экспериментов, не принятых «корифеями», для него обернулась разочарованием, и, кажется, именно это символизирует его разбитая голова в конце первого эпизода. А режиссер лишь пробегает мимо и подливает крови в рану. Возможно, и он сам так ощущал в годы учебы критику Мастера.
Тригорин — творец, которого мучает его собственная обыкновенность. Он мечтает о спокойной жизни на берегу озера. Но даже озеро для него в первую очередь — зеркало. Сетуя на свою бездарность, герой ждет похвалы, лести. Он хочет отражаться в чужих глазах, полных любования, как в зеркале.
Совсем исключенными из истории оказываются Маша, Семен Медведенко и прочие герои, чьих имен обычно не помнит никто. Любовные линии отходят на второй план и передаются в ироническом ключе.
Уход в эпизодичность и фрагментарность этой «Чайки» для Марины Дмитревской стали скорее слабыми местами. Безмерно любя Марину Юрьевну, хочу с ней не согласиться. Это спектакль вчерашних студентов для своих же сверстников. «Праздник этюдного метода» — симптом современной культуры. Культура рилсов требует краткого и емкого высказывания, в котором каждая единица времени наполнена смыслом. Даже единый «месседж» становится необязательным элементом.
Текст: Надя Чекалдина
Фото: соцсети