Поскольку в Петербурге премьер режиссера Николая Рощина в ближайшее время не предвидится, решено было ехать в Москву: там его «Самоубийца» вышел на сцене МХТ им. Чехова 3 сентября 2024 года и продержался до конца сезона. Получилась теплая встреча с недавним прошлым и самое цельное и понятное мне высказывание Рощина.
Сюжет «Самоубийцы» пересказывать не буду, с этим, как и с обозначением контекста, прекрасно справляется Википедия. Насколько я могу судить, спектакль поставлен точно или очень близко к тексту. Визуальное решение впечатляет – всего три картины, но абсолютно исчерпывающие: гробовидная комната Подсекальниковых в коммунальной квартире, эффектно оборачивающаяся лестницей на Голгофу (и лестница эта напоминает финал «Процесса» Виднянского в Александринском), безжалостная в холодной симметричности тайная вечеря и, наконец, довлеющая печь крематория.
Сценографом выступает сам Рощин и, возможно, ключ в том, что он не «режиссер и заодно художник», а художник – в первую очередь. Режиссер может искать варианты, монтировать без ущерба замыслу, взгляд же художника бескомпромиссен. Вынь мельчайшую деталь и все посыплется. Палитра Рощина легко узнаваема, причем знакомое можно увидеть не самоповтором, а фирменным цветом, хотя это и не всегда комплиментарно для артистов. Например, рисунок роли тещи (Янина Колесниченко) полностью повторяет партии Елены Немзер в александринских «Вороне» и «Отелло». Ускоренная перемотка речи священника и выход за пределы зала, а потом и театра средствами видеотрансляции – приемы из «Сирано». Крематорий оборудован панелью управления, точь-в-точь как в замке Отелло.
Не краска, а личность на сцене только Иван Волков, исполнитель роли Подсекальникова и давний соавтор Рощина, композитор в том числе этой постановки. Он в спектакле как влитой, но у меня появилась мысль, что интересно было бы увидеть в заглавной партии и Константина Хабенского, который мог бы придать параллельный дополнительный объем.
Что же касается смыслов, где-то с середины спектакля я стала утверждаться во мнении, что Подсекальников – и есть русский драматический театр. Не знаю, может ли эта трактовка претендовать хоть на какую-то степень новизны, честно признаю, что разборы пьесы и даже рецензии на спектакль я не читала. Но по ходу действия мне стало очевидно, что это театр фрустрирован и не у дел, театр пытается податься в академическую музыку (Боже, как точно!), театр не видит смысла в дальнейшем существовании, театр скитается по Москве и это театру предлагают благородно погибнуть за идею… А он вдруг чувствует голод и выбирает остаться жить, получая сполна презрения за свое малодушие.
«Дайте нам право на шепот» – Подсекальников сжигает свой голос (буквально микрофон) в гробу в крематории, но сам возвышается огромной тенью на его стене и – не исчезнет. МХТ самоотверженно оставляет нам право на шепот и за это мне уже давно хочется (без тени иронии) поклониться в ноги Константину Хабенскому.
Текст: Лиза Ординарцева
Фото театра