25 апреля на Новой сцене Александринского театра вышел спектакль Андрея Прикотенко «Обломов». Снова художественный руководитель новосибирского театра «Красный факел» выбирает русскую классику для постановки на петербургской сцене. Канонический текст Гончарова, хоть и облечён в обманчиво классическую внешнюю форму, звучит со сцены современно, при этом почти найдя ответ на извечную загадку «русской души». Обломов выходит этаким Ильёй Муромцем, который лежит на печи и почти уже поднялся на ратный подвиг, но сила притяжения русской провинциальной жизни вернула его обратно. И сложно назвать это ленью, нет, нет, это что-то другое.
В плане декораций и костюмов постановка с виду кажется классической: блестящий паркет, глубокие кресла, диваны, халаты, фраки, платья в пол, кадушки (художник Ольга Шаишмелашвили). Но это скорее образы из наших школьных уроков литературы, для поддержания атмосферы «обломовщины». Герои приходят в гости к Обломову из люков театрального трюма, буквально врываясь в его уютный и неспешный мир. По мере приближения семейной душевной атмосферы, о которой мечтает главный герой, количество диванов и цветов в горшках увеличится до невероятных размеров. Они буквально заполнят почти всё пространство вокруг главного героя и его избранницы.
На роль Обломова по некоему стечению обстоятельств выбран Иван Трус, до этого игравший достаточно деятельных и решительных персонажей на сцене Александринского театра. В постановке Андрея Прикотенко актёр предстаёт настоящим барином, с жизненным импульсом внутри и внешней неловкостью. В этом и есть трагедия этого персонажа. Внутренний интерес к жизни, порыв наталкивает на какую-то физическую невозможность реализации. Что может быть трагичней? Обломов будто заключён в свою оболочку, потому он и достаточно несуразно набирает объём, используя театральную толщинку. Дух велик, а силы нет. Тут мы видим, что с большой внутренней энергией артист, обычно широкий в своих образах, ведёт тонкую и тихую внешнюю игру, только глаза и иногда жест прорываются, и показывают именно этот конфликт его героя.
Обломов ютится со своими приятелями на уютном и спасительном диване, поругиваясь с дерзким и ленивым Захаром (Игорь Мосюк). А когда ругань надоедает, то Захар мирно засыпает в кресле. Самое страшное, что может случиться в доме Обломова, так это перемены. Перемены повергают главного героя в смятение. Больше для какого-то контраста, чем для реальной помощи Илье Ильичу даётся старинный друг Штольц (Иван Жуков). В первом акте чересчур бурный и деятельный, с кучей проджектов он как вихрь врывается в дом Обломова. Друзья, обнявшись, катаются по полу от радости. Потом мечтательно беседуют, усевшись на «ковёр-самолёт», но здесь оказывается, что вся деятельность Штольца идёт не ради смысла или созидания, а просто ради самой деятельности. Чётко подмечена режиссёром бешеная бездумная продуктивность современности. Штольца в спектакле мало, он как бы возникает то в мечтах, то в жизни Обломова и снова исчезает.
Под стать масштабу героя Обломова здесь оказывается женский образ Ольги Ильинской (Анна Пожидаева). Она внешне хрупкая, фарфоровая барышня-балерина с сильным характером. Ясные и смелые глаза, ироничные фразы и чарующий голос, конечно же, заставляют пропасть Обломова навсегда. Он большой, нелепый, мечтатель кружит её как маленькую танцовщицу из музыкальной шкатулки. Но увы, их любовь разбивается от разности понятия «семейного счастья». Активно берясь переделать Обломова, Ольга губит его, удушая стремлением к идеальному Илье Ильичу. Он боится этого стремления и бежит, как гоголевский Подколесин.
Но не только Ольга и Штольц посещают дом Обломова, иногда наполняют его другие, гротескные, как у Салтыкова-Щедрина герои — плут и мошенник Тарантьев (Сергей Мардарь), в солдатских галифе и фраке, он лузгает семечки и попутно пытается обмануть Обломова. Ему в пару дан Мухояров (Степан Балакшин), злодей с полупонятной русско-финской речью, при этом каким-то образом всё же обдуряющий Илью Ильича. Почти не покидает дом Обломова Алексеев (Андрей Матюков), он всегда на диване, молчит, но его мимика живо реагируют на всё происходящее. Он такой общественный камертон жизни главного героя. Иногда он очень комично пытается осваивать пространство дивана, принимая на нём причудливые позы, при этом отказываясь покидать его пространство.
Во втором акте Обломов перебирается в обманчиво уютное и домашнее пространство дома Агафьи Матвеевны Пшеницыной (Анастасия Пантелеева). Агафья здесь облачена в нелепую толщину, режиссёр будто бы нарочно иронизирует здесь над образом этакой домовитой бабы. Простая, с простой и прямолинейной любовью, гиперопекой, она опутывает Обломова, да так, что он оказывается не в доме, а уже в чаще леса, сделанного из женских колготок, набитых фасолью. Глаза героя болезненно блестят, он буквально сломлен. Чтобы подчеркнуть его «падение», режиссёр противопоставляет ему блестящую пару в белом — Штольц и Ильинская. Но и в их идеальном браке, есть что-то болезненно сухое и прагматичное. Ольга словно птичка попала в клетку, и Штольц еще бурлит проектами, но не так активен.
И здесь наступает, пожалуй, самый болезненный и в наивысшей степени психологически тяжёлый разговор старых друзей. Сердце разрывается от той отчаянной жажды жизни, которую являет Обломов-Трус, находясь физически почти при смерти. И эта немощная болезненность после инсульта не проистекает из его какого нездорового образа жизни, нет, это разрушительная сила его несчастной любви и невозможность реализовать внутренний порыв.
«Обломов» Андрея Прикотенко получился не о русской лени, как завещают нам школьные учебники. Это исследование томления духа, именно русского духа, который то поддаётся порыву, то внезапно опускает руки. Это спектакль о русском богатыре, мечтающем и готовым к подвигам, который так и не смог встать с печи. А не были ли навязаны его мечты другими? И конечно же, это о любви и дружбе, о трагедии взаимоотношений с такими людьми, как Обломов, о мире, который постоянно бежит и чего-то достигает. По сути, обо всей жизни, которую проживает человек. Она, как мелодия из спектакля, то обернётся романсом, то печальным плачем, а то залихватским маршем, но слова и мелодия всё те же, а смысл и настроение другие.
Текст: Наталья Яковлева
Фото: Ася Минеева