4 апреля в театре Практика состоялась премьера спектакля Кирилла Люкевича «Вещи и ущи» по книге Аллы Горбуновой. Что это, предметный театр? Перфоманс? Инсталляция? (Без уже изрядно надоевшего анекдота про разницу между ними не обошлось). Пробуем разобраться. В ролях: Саша Никитина, Ясмина Омерович, Александр Шадрин, Никита Юськов.
В центре зала — дотошно (вернее сказать, с любовью) воссозданный макет типового дома-человейника: многоэтажки с зажигающимися и гаснущими окнами, детские площадки, идущий по кругу трамвайчик, продуктовый магазин прямо у подъезда… одним словом, — узнаваемый спальный район. А внутри него — фигурки жителей, размером в несколько сантиметров, за которыми мы наблюдаем через экраны (актёры, если это слово применимо к такому театру, снимают их прямо во время действия). Художники спектакля — Мария Лукка, Александр Мохов.
Макет очень реалистичный, а человечки больше напоминают условные фигурки из каких-то игр. Камеры позволяют «поиграться» с масштабом: фигурки соседствуют с предметами реальной жизни, поэтому, например, конфета оказывается в разы больше человека. И с помощью камер же получается создать фантастические картины — то мы видим тени из прошлого (в воспоминаниях героя), то лампа становится похожа на космическое пространство. Это очень хорошо отражает атмосферу текстов Аллы Горбуновой, у которой очень узнаваемые и очень ею любимые персонажи помещены в пространство, где реальность совмещена с немного потустороннем вымыслом.
Драматургически спектакль устроен очень просто (бессменный драматург Люкевича Настасья Фёдорова): чтение короткого рассказа (а на экранах — персонажи из него), а затем — комментарий (иногда актёры рассказывают про свои эмоции от прочитанного, иногда общаются напрямую — к сожалению, весьма примитивно — с залом, пытаясь вовлечь зрителей в разговор). «Вещи и ущи» — цикл рассказов Аллы Горбуновой, которые на уровне формального сюжета не связаны друг с другом, но все эти тексты объединяет ощущение одиночества и неустроенности в большом, не очень гостеприимном городе. В спектакле это работает и на уровне игры с масштабом — по сравнению с большими многоэтажками человечки кажутся маленькими и очень хрупкими. У кого-то из них бытовая неустроенность — к примеру, рассказ про 30-летнюю женщину, которая так и не знает, как платить за квартиру, как заработать себе на жизнь и т. д. А кто-то это одиночество ощущает на метафизическом уровне — поэтому и заканчивает спектакль текст про то, как выживать в аду (очень спорная метафора, но про которую интересно подумать — даже если тебя поджаривают на сковороде, эта сковорода не отменяет всего того красивого и хорошего, что было и есть в твоей жизни).
Атмосфера одновременно любви к этим человечкам и ощущения одиночества в спектакле есть, но… форма (инсталляция-театр) остаётся интереснее (хотя и это не новая история — совсем другой формат, но я весь спектакль вспоминала, как круто с фигурками, предметами и их разными масштабами с помощью камер умеет работать Пётр Шерешевский — хотя бы в его недавней премьере «Улитке на склоне»). А «комментарии» между текстами Горбуновой очень сильно провисают — желание вовлечь зал в «разговор» было реализовано достаточно беспомощно (я, конечно, была одной из немногих, кто не встал коллективно делать зарядку, но мне кажется, что вряд ли это сильно оживило спектакль). Такие якобы спонтанные диалоги со зрителями привели к неловким паузам и замедлению (импровизация в театре — очень опасная штука и должна быть очень четко спланирована).
Текст: Нина Цукерман
Фото: Анна Тодич