В Санкт-Петербурге по сложившейся традиции в рамках музыкально-просветительского фестиваля «Крещенские вечера» прозвучали древние христианские песнопения 22 и 23 января.

Проект призван возродить исторический обычай посвящения значимых событий великим датам православного календаря, и в этот раз он был приурочен к празднику Богоявления. По замыслу авторов, его главной миссией является знакомство публики с богатым фондом христианских певческих традиций разных культур. Именно поэтому на состоявшемся в Большом зале филармонии концерте прозвучали древнерусские, западноевропейские и ближневосточные песнопения. Среди них встретились приоткрывающие завесу над историей русского церковного пения древнеармянские шараканы, григорианские, византийские и сербские распевы, а также «экзотические» грузинские и ассирийские творения.
Гостями вечера стали два коллектива из России и Грузии. Они являются исследователями древних традиций. Хор «Оптина Пустынь» долгие годы возрождает русские православные певческие традиции: знаменный распев, раннее русское многоголосие. Подбор репертуара отличается особой точностью: коллектив работает с исследователями-медиевистами, поэтому в их программах присутствуют самые уникальные песнопения, даже научные новинки. Хор схиархимандрита Серафима обращается сразу к нескольким традициям: грузинской, арабской, греческой, византийской, не только исполняя их, но и синтезируя некоторые особенности, в результате чего рождается что-то новое, уникальное, собственное.
Первым перед зрителями предстал мужской хор «Оптина Пустынь». Его программа была подобрана с особой точностью: чередование распевов, строчного многоголосия и партесных композиций придало динамику первому отделению. «Выстроилась» двухчастная структура с постепенным переходом от солирующей мелодии на фоне выдержанных тонов к звучным многоголосным гармоническим вертикалям. И если первые отмечены интимностью исполнения, проникновенностью мелодии, будто первозданным звуковым фоном, то вторые стали эффектным, красочным завершением. В особое молитвенное состояние ввел первый григорианский распев (Окропи меня, Господи) с потаенным звучанием тянущихся голосов и разливающейся на их фоне орнаментально богатой мелодией у тенора, а затем у баритона. К баритону уже в следующем номере это «повествование» перешло полностью (византийский распев «Достойно есть»). Оно за счет особой интонации исполнителя приобрело страдальческую окраску, подкрепленную общей архаической атмосферой. Постепенное мелодическое «разрастание» привело к кульминационному «Алиллуйя» (в староболгарском распеве «Херувимская песнь») и активному финалу (партесной обработке греческого распева «Славословие великое»), а дополнением к отделению стало песнопение «Свят, свят, свят» в аранжировке Комитаса. Хор поистине обладает широкими палитрой голосов и диапазоном звучания, чем активно пользуется при выборе репертуара: у них хорошо звучат и напевы с солирующими голосами от контратенора до баса профундо, и массивные хоровые вертикали.
Традицией проекта стало выступление схиархимандрита Серафима с хором, состоящим из «непрофессионалов» в музыкальном плане, но «профессионалов» своего дела – они не пели, они молились, и молитва эта была истовая, глубокая, вовлекающая в пусть и статичное, но все же ритуальное действо. Особую сокровенную атмосферу создавала реверберация при использовании микрофонов, разносящая голоса во все углы зала. Этому способствовали и исполненные песнопения, в том числе на древнем, невероятно значимом для верующих людей новоарамейском языке – языке Христа. Ощущение древности также создавали особая исполнительская манера, близкая к народной сфере, нежели к академической (какую часто можно услышать в церквях и соборах).
Вторая половина концерта носила несколько сумбурный характер: песнопения шли не по заявленному порядку, но по «зову сердца», чувствам исполнителей. Потому их очередность – далеко не самая важная деталь вечера. При этом крайние точки обозначили логичную композицию: молитвенные «Отче наш» и «Молитва в Гефсиманском саду», кульминационные «Трисвятое» (прославившее коллектив) и премьерное сочинение (на основе одного из семи слов Христа, которые, по словам отца Серафима, «не дают покоя»), а также заключительный, полюбившийся петербургской публике 50-й псалом. Выступление хора ощущалась как единая многосоставная служба, проводящая слушателей через обращение к Богу, радостные мотивы Алиллуйи и упоминание усопших. Все песнопения отмечены едиными чертами: звучностью глубоких низких голосов, выдерживающих звуки, и извилистой мелизматикой, объединяющей интонации ближневосточных христианских традиций и появлявшейся у солиста – отца Серафима или же голосов сопрано. И это – поистине красивые, завораживающие, живые человеческие (особенно в их обращении к Богу) голоса. Иногда они пели без своего «спутника», но при этом не теряли главную цель – донести до слушателей и до самых небес свою молитву.
Эти коллективы, несмотря на стилистические различия, многообразие песнопений и традиций, пусть и несколько по-разному, но оказали мощное возвышенное воздействие на каждого присутствующего в тот вечер в зале, разделяя свой разговор с Создателем, вне зависимости от языка, на котором этот разговор велся.
Текст: Наталья Захаркина
Фото: Александр Шек