Моя самая большая ковидная потеря среди известных людей – Вячеслав Солдатенко – латвийский русскоязычный блогер ЖЖ, сценарист и писатель Слава Сэ. Когда-то я запомнила его с первого текста за великолепное чувство юмора. Из простых слов и бытовых ситуаций – обязанностей сантехника, развода и воспитания дочерей он создавал истории, над которыми я хохотала до слез и пересылала в дружеские чатики. Читатели в комментариях его истории часто называют «антидепрессантами». И это оправданно: любой мгновенно повышал настроение, при этом не требовал дополнительного оформления – ярких картинок, фотографий, предваряющего текста. Интересно было с первых же строчек, а прочитанное оставалось в памяти цитатами. «Переживаю, отчего в одном мужчине нельзя совместить ум, щедрость, красоту и удобное месторасположение в приличном районе». «Женщину можно утешить путешествием, белым вином и тонким наблюдением о том, как страдает без неё её бывший и какой он подлец». «В стыдных трусах ты уже не принцесса всяко».
В 2019 мне повезло побывать на творческом вечере. Это был экспериментальный формат. На одной сцене читал Слава Сэ и пел Павел Фахртдинов. В жизни они дружили. Вячеслав оказался таким же, каким с присущей ему иронией себя описывал: «Простите за двусмысленность, но ПиДэ моих пропорций 104-104-104. Вы должны уважать меня хотя бы за цилиндричность. В роли песочных часов я был бы мгновенен. Весь песок верхней полусферы сразу бы высыпался в трусы. Поэтому, видимо, у меня такая лёгкая походка. Даже жаль, что я ей почти не пользуюсь. Никто не умеет так понять и выслушать женщину, как я. Она давно уже спит, а я всё слушаю её и слушаю. Поэтому на мои концерты приходят дамы мудрые, ироничные, заранее невыспавшиеся». На сцене он не умел позировать, не обладал поставленным голосом, не использовал актерских приемов, иногда запинался, выглядел неловким, но рассказывал бесподобно: смешно, искренне, увлекательно. Предложил задавать залу вопросы и с юмором ответил на все. Было очаровательно, что он пишет, как говорит. Ясно, что не выдумывает своих персонажей, а живет и записывает жизнь. Ирония в его текстах – не прием, а его собственный способ смотреть на мир. С тех пор я беру с него пример и, бывает, пишу о своих взрослых заботах с иронией – сразу всё легчает. И с тех пор я читаю тексты Славы только с его интонацией. А последние три года еще и с чувством горечи, что тексты рано или поздно закончатся, а новых не будет. В моем мире, который держится на спинах двух слонов и справедливости, случившееся чудовищно несправедливо.
Это вступление написано, чтобы объяснить, почему мое внимание привлекла постановка «Мимоходец» театра «Нити» по произведениям Славы Сэ, и примерно очерчивает вершину ожиданий, с которой мне предстояло падать при просмотре спектакля 12 мая. Перед началом художественный руководитель Вероника Мамонова обратилась к зрителям: «Это все построили мы – актеры, режиссеры, художники. У нас не было строителей. И поэтому мы хотим рассказывать про таких же, как мы, которые в обычной своей жизни делают подвиг, а мы думаем, что это какое-то простое дело. И таким же для нас был Вячеслав Солдатенко, потрясающий блогер, писатель. К сожалению, мы не успели с ним познакомиться, но мы знакомы с его дочкой. Человек, который пожертвовал своим успехом, работой для того, чтобы быть со своей семьей, писать для своей семьи, зафиксировать самые трепетные тайны. Его не стало в пандемию, но рассказы продолжают жить. Его называют «Зощенко нашего времени». Желаю вам приятного просмотра. Это не просто спектакль, это квартирник. Вы можете танцевать и петь. Не «можете», а «нужно» танцевать, петь, смеяться, участвовать в конкурсах. У нас можно всё. Можно снимать, можно даже в телефонах сидеть, представляете? Это значит, что вам скучно, а это уже наша проблема. Поэтому наслаждайтесь и пусть все хорошо будет».
Сочетание слов «квартирник», «нужно», «смеяться» и «конкурсы» у человека моего возраста обычно вызывает инстинктивные ассоциации со свадьбой из 90-х и желание бежать. Тут я солидарна со Славой: «Я боюсь их самих, их страшных традиций и ужасных конкурсов. Я сам толстый и глупый, зачем мне такая конкуренция. Работа тамады меж тем тяжела. Гости отлынивают от радости, в лицо называют соревнования дурацкими». Но театральный журналист внутри меня выдержал эту новость стойко благодаря любви к искусству, предшествующему отпуску в 4 месяца без единого театра, и любопытству, как эти 4 слова можно удачно сочетать, если ты не незамужняя сорокалетняя подруга невесты.
Спектакль начался с записи голоса Славы Сэ из интервью. А в зале появились актеры (Алексей Артемов, Дарья Клименко, Кристина Жаббарова, Олег Денисов, Дарья Кожевникова, Софья Пачколина, Злата Кладницкая) и ведущий, который их представил: Слава, дочь Маша, дочь Ляля, бывшая жена Люся, текущая жена Лара, подруга Наташа и друг Павел. Все сидели за столом с бутербродами и напитками. Всё вместе создавало бы впечатление вечера воспоминаний в кругу семьи, если бы не ведущий. Каждый по очереди озвучивал рассказ про себя. «Люся» про потраченную Лялей французскую косметику, «Маша» про нелегкий выбор между женихом и другом, «Ляля» про удивительное открытие дырки в попе, «Павел» от себя пересказал историю добывания дров на дачу. Актёры играли старательно. Даже закончив свою историю, продолжали вставлять мелкие реплики и присутствовать за столом. Истории звучали образцово: с паузами, жестами, движениями по сцене, изменениями в громкости, темпе и интонациях. Текст остался авторским и вызывал зрительский смех. И ни на секунду не было похоже на Славу Сэ. Даже актер, играющий Славу, ничем автора не напоминал. Пока я раздумывала над этим контрастом, ведущий всё-таки перекинулся в тамаду и внезапно объявил перерыв – медленный танец. Две пары зрителей присоединились к танцующим. Смутные воспоминания с застолий моего детства в подобных, по счастью, редких ситуациях, говорят мне, что самое удачное поведение – это прикинуться мраморной Венерой и дождаться конца песни, наблюдая, как неловко тем, кто пришел без пары, тем, кто пришел в паре, но партнер не приглашает, и тем, кого позвали сейчас актёры. К сожалению, я сидела на первом ряду прямо перед тамадой. Пришлось воспользоваться напутствием худрука «можно всё» и отказаться от приглашения на танец. Сразу стало очевидно, что с моим энтузиазмом в «сорокалетние незамужние подруги невесты» я не гожусь, только зря друзей жениха переводить. Пока я раздумывала, на чем строится магия иммерсивного действия, в котором хочется участвовать, актеры вернулись к рассказыванию историй.
Второй перерыв на конкурс случился так же внезапно. Пригласили трех зрителей на скорость надуть шарик, а затем сесть на него и лопнуть. Победителю даже подарили «коробку конфет, символ неспешности». Я же раздумывала над тем, хотел ли режиссер провести ассоциацию с «Когда-то ты была маленькой. И не было горя горше, чем лопнувший шарик. Я куплю тебе миллион шариков. Только будь счастливой. Пожалуйста», но получалось почему-то: какого объема уготован адовый котёл составителю застольных конкурсов?
Два момента среди сыгранных историй показались мне унижающими. Тот, где «Слава», изображая преданную собаку, бежит к жене, и тот, где он сильно кричит на младшую дочь Лялю, которая не хочет сидеть на одном стуле. Не знаю, был ли он таким в семейном кругу, может, и да, но знаю, что я хотела бы сохранить в памяти образ мастера слова с хорошим чувством юмора. Пока я обдумывала это, случился третий перерыв между историями в формате дискотеки. От дискотеки зрители воздержались, но «текущей жене Ларе» в этом месте придумали хореографию для танца на столе и несколько виртуозных па в паре с ведущим. Танец ни с чем не вязался, но был красив сам по себе.
Спектакль закончился цитатой коллеги, который сожалел, что не познакомился лично, а также записями голосов людей, которые говорят хорошие слова о его творчестве. Записи наложили друг на друга и на песню. К сожалению, добрые слова превратились в неразличимое месиво. Главный вопрос, с которым я вышла со спектакля: «Почему так?». Потому что такое времяпрепровождение обычно для семьи Солдатенко? Или сам Слава посчитал бы такие вставки смешными и оригинальными? Это модный режиссерских прием, который я не поняла? Или такой формат более понятен постоянному зрителю? И сама себе ответила: потому что автора больше нет. Он не посмотрит спектакль и не скажет «не показывайте меня таким», глядя на огурцы и бутерброды не скажет: «Из всего этого фонтана я выбираю блины, их сигнатура доступна без словаря. Если для кого блины не праздник, тот пусть не смеет жаловаться на жизнь». Его тексты будут развиваться самыми разными способами и меняться от видения режиссера, актеров или издателей. И это лучше, чем если они забудутся. Если у меня будет выбор, как показать творчество Славы Сэ, пригласить на спектакль или дать книгу, то я выберу книгу. Но вот, допустим, у театра «Нити» есть зритель, он живет рядом, где-то на Васильевском острове. Он не часто ходит в театр и не думает о режиссерских приемах. Он посмотрел, допустим, «451 градус по Фаренгейту» и решил посмотреть что-то еще. Он пришел на «Мимоходец» вечером 12 мая, допустим, не один. Выиграл у ведущего соленый корнишон в начале спектакля, а позже пригласил свою спутницу на медленный танец. Смеялся искренне и много. Узнавал себя, может быть, в простых сюжетах. Верил, что перед ним маленькая Ляля и сопереживал выбору Маши. Вернулся домой и захотел найти автора и почитать. Нашел, читает и смеётся. Тогда да. Тогда все средства хороши.
Текст: Катерина Егорова
Фото театра