28 февраля на киностудии «Ленфильм» состоялся специальный показ киноленты «Русские сны». Режиссер Антон Елисеев лично представил свой дебютный полнометражный фильм, премьера которого состоялась в прошлом году, а после его окончания ответил на вопросы зрителей.
Картина «Русские сны», спродюсированная фондом Александра Сокурова «Пример интонации», родилась из пьесы Романа Козырчикова «Русская сказка». И режиссер, и драматург – представители уральской школы, ученики знаменитого театрального режиссера, драматурга, писателя, актера, основателя самого успешного частного театра страны и т.д., и т.д. Николая Коляды. И какие-то колядовские нотки чувствуются в этом фильме. С одной стороны, это тяжесть и ужас быта российской глубинки, жестокие дикие нравы героев, а с другой, несмотря на всю эту хмарь, наличие надежды, возможности света и веры в хороших исход. Но давайте по порядку.
Подросток Коля (Владислав Сидоренко) после смерти матери (Ирина Плесняева) оказывается в глухой – на километры вокруг только снега и дикие звери – деревне у своей старой и уже плохо себя обслуживающей и соображающей бабки по папиной линии. Там он встречает сводного брата Ваню (Юрий Аникин), о существовании которого он не подозревал, и они вместе начинают ждать возвращения домой их отца, – сегодня он выходит из тюрьмы после очередной отсидки.
Тамара Зимина в роли бабушки мальчиков очень убедительна – этот расфокусированный, чуть сумасшедший взгляд в пространство, пугающие бормотания о проклятом племени, трясущиеся руки и навязчивые повторяющиеся движения – ее образ проработан досконально и выглядит запоминающимся и правдивым. Убедительно и органично в этом кино выглядят и другие актеры «Коляда-театра» – Татьяна Бунькова в роли соседки Надежды, присматривающей за старой бабкой, и зловещий уголовник-пироман Олег Ягодин («Увидишь этого мужика, не подходи к нему» – говорит бесполезный пьющий участковый, потерявший даже свою служебную фуражку). Но зловещий он только для Коли, так как он впервые с ним сталкивается, остальные же не обращают на него внимание, а маленькие дети и вовсе – забрасывают его снежками и дразнят, не давая проходу.
Но главная особенность фильма, из-за чего он и назван русскими снами, это сны-видения Коли. Временами они похожи на кошмары, иногда на картины из прошлого. А подчас на галлюцинации, – и на это работает съемка этих эпизодов крупным планом, – лица героев не всегда помещаются в кадр, фокусировка размыта, камера расположена под «неудобными» углами. Участники этих сновидений – люди, встречающиеся в жизни Коли. Первый сон, с которого начинается фильм, похож на воспоминание. Отец героя – весь в наколках и с большим крестом на шее – блатным языком рассказывает, как надо работать с фрезеровочным станком. «Профессию надо выбирать такую, какая в лагере пригодится» – говорит он и начинает бить сына, а мать в ужасе выглядывает из-за двери… Все сны пронизаны поездной динамикой, все происходящее в них совершается в вагонах – плацкартных, купейных, вагона-ресторанах, вагонах-теплушках. И все сны тяжелые, нехорошие. То старая проводница гладит коленку и предлагает выпить, то потерявшие человеческий облик солдаты пытаются насильно влить Коле в рот водку, то в вагоне вспыхивает драка. И все это – на фоне поиска мамы, которую Коля потерял и ищет в своих снах по всему железнодорожному составу. Поезд здесь – это сама жизнь, которая мчится вперед. Поездная среда отвечает за коллективную память – каждый из нас ездил на поезде, все помнят тесноту проходов, стаканы с подстаканниками, неопрятных проводниц. Только последний сон добрый – в нем отец крепко обнимает Колю, а мама радуется, видя такую мирную семейную картину. Но это явно мираж, фантом.
Даже во снах главному герою нет покоя, он погружается в поверхностное забытье, а очнувшись, и продолжая раскачиваться, как при тряске движущегося поезда, обнаруживает, что реальность еще хуже кошмаров и галлюцинаций. На протяжении фильма можно проследить, как изменялся Коля. В начале он с гаденькой улыбочкой, которая помогала ему абстрагироваться и не плакать перед чужими людьми, нападает на сотрудника социальной опеки (Михаил Батурин), на брата, на соседей. Только к бабушке он испытывает что-то похожее на нежность – он помнит ее ласковые руки на его голове и колыбельную, которая она пела ему, когда он был маленький, а она – еще в разуме. Но как только он обживается в новых обстоятельствах, эмоциональное напряжение чуть спадает, улыбочка исчезает и между ним и Ваней даже устанавливается что-то, похожее на родственную связь, на некое братское взаимопонимание. Но этого теплого чувства не хватило ему, чтобы остановиться и не пускать свою жизнь под откос…
Музыкальное сопровождение «Русских снов» большей частью резкое, неприятное, громкое. Железный скрежет сталкивающихся друг с другом вагонов, надрывный лай собак, громкие вскрики. И на контрасте звучат русские народные напевы, похожие на колыбельные, – «Люли, люли, люленьки, прилетели гуленьки» … Когда звучит эта музыкальная тема, на экране всегда появляются маленькие дети – они катаются на самодельных коньках, шутя толкая друг друга на пяточке льда, играют в догонялки и заливисто смеются, упав в огромный сугроб. Они еле передвигают ноги в огромных, не по размеру валенках, и с удовольствием греются у разведенного костра, протягивая к огню озябшие ладошки. Они – символ новой жизни, будущего, которое наступит и обязательно будет счастливым. Они пока не увязли во взрослых проблемах, и им не интересны пьянки, драки, измены, они не забивают топором вернувшегося из тюрьмы отца и не выходят постоянно по УДО. Дети – это надежда на свет и добро. Оправданная ли?…
Текст: Дарина Львова