В конце декабря актрисы Элина Аксенова, Анастасия Никитина и Ксения Розова отметили 20 лет официального трудового стажа в Театре Дождей. На самом деле актрисы служат в театре дольше, 20 лет назад они были приняты в штат Молодежного театра на Фонтанке, в обособленное подразделение «Театр Дождей». За это время было создано немало ролей – и главных, и второго плана, и смешных, и трагичных. У каждой актрисы свой творческий почерк, свой шарм, каждая из них запоминается, узнаваема и любима зрителями. Весь этот немалый актерский путь Элина, Анастасия и Ксения прошли вместе, порой играя одни и те же роли в дубле, но всегда поддерживая друг друга, ибо для них иначе и не может быть. О начале их большой жизни в театре и неизменных ценностях на творческом пути мы поговорили в день рождения Театра Дождей, 7 января, после спектакля «Поминальная молитва».
Элина Аксенова, Ксения Розова, Анастасия Никитина
Как из Школы русской драмы вы попали в Театр Дождей?
Анастасия: Я из Театра Дождей вышла в Школу русской драмы – и из ШРД вернулась в Театр Дождей, а заодно прихватила Элину с Ксюшей (смеется). В театре обновлялся состав спектакля «Чайка», и нас всех позвали пробоваться.
Ксения: Но мы были не одни, нас было очень много.
Элина: Наталья Васильевна смотрела наши работы, экзамены и отбирала людей, с которыми ей хотелось работать.
Ксения: Когда шла работа над вводами в «Чайку» – Настя Никитина вводилась на Нину Заречную, мы с Элиной в дубле на Машу, – параллельно должен был играться по репертуару спектакль «Дом, который построил Свифт». А поскольку тут оказались мы – такие молодые актеры со свежими силами, – то нас сразу определили еще и в «Свифта» на роль йеху.
Ксения Розова и Анастасия Никитина после спектакля «Дом, который построил Свифт»
Что вы чувствовали, когда, будучи еще неопытными студентками, попали в такой серьезный спектакль, как «Чайка»?
Элина: Это было очень страшно и сверхответственно. Могу сказать лично за себя – это на всю жизнь. Какую бы роль я до сих пор ни вспоминала, первая фраза – из «Чайки». Всегда. Стоишь за кулисами, готовишься выйти на сцену, вспоминаешь текст, а в голове пробегает фраза из третьего действия: «Все это я рассказываю вам как писателю. Можете воспользоваться». До прошлого года, пока мы не попрощались с ролями, у меня всегда был трепет перед выходом на сцену и всегда холодные до безобразия руки.
Анастасия: У меня с «Чайкой» было ровно как у Элины. В первый раз я так волновалась, что у меня пересохло в горле. Я стояла и пила воду стакан за стаканом. Это дико смешно, потому что это осталось со мной до последнего спектакля и только в этой роли. Я играла в «Чайке» на протяжении двадцати лет, и каждый раз у меня пересыхало в горле, перед выходом на сцену я стояла и пила воду стакан за стаканом. Причем до этого у меня уже была большая роль: в спектакле «Дом, где разбиваются сердца» я играла леди Эттеруорд. Но к «Чайке» у меня всегда было сверхтрепетное отношение, ведь о Нине Заречной я мечтала с пяти лет, когда впервые посмотрела «Чайку» Натальи Васильевны еще в театре «Суббота».
Помню, как Андрей Николаевич Шимко, один из наших преподавателей по мастерству, на первом курсе попросил нас написать письмо самому себе на последний курс. И у меня в этом письме было написано: «Я мечтаю сыграть Нину Заречную». И когда на четвертом курсе я его распечатала, то уже два года как играла ее. Даже там, в письме самому себе, я обозначила эту роль, как высшую цель своей жизни и высшую мечту.
Ксения: Конечно, это было страшно и волнительно, но меня спасал пролог, который есть в нашем спектакле. Во время пролога ты буквально сродняешься со сценой, с музыкой, начинаешь дышать в этом ритме, и у тебя есть две-три минуты на то, чтобы хоть как-то успокоиться и прийти в себя.
Элина Аксенова и Анастасия Никитина. «Чайка» на фестивале в Мелихово
Потом, уже много лет спустя, когда мы выпускали еще какой-то спектакль и меня на премьере так же колотило, я поняла, что с этим пора что-то делать… Лет через десять после начала игры в театре! (смеется) И в какой-то момент мне в голову пришла светлая и, на мой взгляд, гениальная мысль. Я вдруг подумала о том, что эти страх, трепет и волнения я могу прожить как волнение своего персонажа. И дальше я могу его увеличивать еще больше. Пожалуйста! Это мой персонаж волнуется, потому что у него сейчас будет разговор с кем-то или какое-то действие и это его беспокоит. Тогда волнение стало помогать мне.
Элина: Трепетно было не только потому, что ты участвуешь в первом своем серьезном спектакле, но и потому, что работаешь с профессионалами, с гуру, которые на сцене уже очень много лет. Это непередаваемые ощущения. У нас была очень теплая компания, они нас приняли, и мы пытались им соответствовать.
Элина Аксенова — Маша, «Чайка»
Поговорим чуть-чуть о личном. Ведь именно в Театре Дождей вы встретили своих будущих мужей?
Элина: Да. Денис Аксенов тогда играл Треплева в «Чайке». И на нашем первом спектакле решил подшутить надо мной, чтобы снять этот вот стресс-колотун. Когда я убежала за Константином Гавриловичем, он меня поймал за кулисами и говорит: «А я пойду сейчас к зрителям и скажу, что женюсь на Маше. Я читал пьесу, у меня с Ниной ничего не получится. Пойду и скажу, что я женюсь на тебе». Я в него вцепилась, как ненормальная: «Пожалуйста, не ходи, не надо, не надо!» А он в ответ: «Да отцепись ты, там музыка уже идет, меня зритель ждет!» Собственно, так и получилось, сдержал слово (смеется).
Анастасия: А я именно на «Чайке» влюбилась в Сашу Клемантовича. Мы до этого с ним играли в Шоу, и я уже тогда подумала: «О, какой у нас оказывается хороший актер, которого я сто лет знаю» (смеется). Но началось все именно с «Чайки».
Ксения: А у меня любовная история произошла на репетиции «Продавца дождя». Мой будущий муж на тот момент сидел в звуковой рубке. Столкнулись мы с ним однажды в коридоре, и он меня спрашивает: «Ты что здесь делаешь?». Я говорю: «Как? Пришла Лиззи играть». «Подожди, ты ж красивая!» (смеется). В общем с этого момента все и началось.
Элина: Да, театр дал нам семьи.
Анастасия: И счастье.
Элина: И детей (смеются).
Анастасия Никитина — Нина Заречная, «Чайка»
Вы играете в «Тряпичной кукле» с премьеры. Чем вам большего всего запомнилась подготовка к выпуску этого спектакля?
Элина: Нас тогда из ШРД пришло в театр очень много, то ли 11, то ли 13 человек, практически весь третий курс. И Наталья Васильевна задумалась о том, чтобы сделать с нами спектакль.
Ксения: Наталья Васильевна обратилась к нашему мастеру Игорю Олеговичу Горбачеву: «Мы сейчас будем выпускать спектакль; может быть, вы внесете его ребятам в диплом?» Вот так «Тряпичная кукла» стала нашим дипломным спектаклем, так сказать, совместили приятное с полезным.
Анастасия: А лично мне подготовка к выпуску больше всего запомнилась тем, как мы на неделю заперлись в театре и сами делали декорации.
Ксения: Да-да! Плели сетку, нашивали паутину, делали облака. Шили плюшевого Верблюда, куклы Энди и Реггеди…
Анастасия: И прямо там укладывались и по очереди спали на этой кровати.
Анастасия Никитина — Летучая мышь. Спектакль «Тряпичная кукла»
Ксения: Мы там дневали и ночевали в прямом смысле этого слова. А еще помню, как буквально в ночь перед сдачей была придумана конструкция глаза, помню, как это было осуществлено.
Анастасия: Александр Клемантович с Олегом Кутейниковым придумали и сделали конструкцию глаза. Этот глаз исторически считался Настько-Линкиным (смеется), мы с Элиной стали его прототипами.
Элина: Там все было очень весело и органично, хотя по-другому в Театре Дождей и не бывает.
Поклоны после премьеры спектакля «Тряпичная кукла»
За те годы, что вы провели в Театре Дождей, что, на ваш взгляд, осталось неизменным?
Анастасия: Дух и принципы. Основные цель и смысл: нести людям надежду, веру, говорить с ними, обсуждать с ними важные, вечные проблемы. Эта суть никуда не делась. Разными формами, разными способами помочь людям пройти и понять свои собственные жизненные ситуации. Театр психологической разгрузки. И вера, надежда, любовь, на которых у нас все строится, – это неизменно.
Ксения: Отсутствие «порнухи, чернухи, бытовухи», прости господи. И действительно, очень светлое начало, и семейственность, которая чувствуется внутри театра, – все это осталось прежним.
Элина: Человечность. Оставаться человеком, не врать, прежде всего себе. Бывают всякие шероховатости в этой жизни, но когда ты начинаешь «переобуваться» в воздухе, говорить, а не быть, то это рушит основные постулаты, которые Наталья Васильевна закладывала в этот театр.
После съёмки спектакля «На дне»
Анастасия: Наш театр – это некий отдельный человек. У нас никогда не было и нет такого, что «ты – наш», а «ты – не наш». Театр сам либо принимает, либо не принимает, и он с нами. Все принципы, устои и смысл театра тоже при нас.
Элина: И мы постараемся нести их дальше. Во что бы то ни стало.
Анастасия: Как сказано у Пристли в прекрасном произведении «Дженни Вильерс»: «Главное, чтобы пламя оставалось чистым».
Беседовала Александра Питомцева
Фотографии театра