«Валентин и Валентина» поставлен на малой сцене театра им. Ленсовета режиссером Юрием Цуркану по одноименной пьесе Михаила Рощина, написанной в 1970 году. Пьесе, где, к примеру, для разрешения судьбы двух влюбленных важнейшую роль играет решение квартирного вопроса. Мне, 25-летней девушке, живущей в 21 веке, этот вопрос изнутри неизвестен, не прочувствован на «собственной шкуре». «И что, теперь никакие пьесы, кроме современных, не ставить?», - возможно, спросите вы. Ставить! Но ставить так, чтобы современный молодой зритель находил точки соприкосновения реалий героев на сцене и своей собственной жизни. Иначе зачем вообще нужен театр, если не затем, чтобы соотносить, сопереживать, сочувствовать? Стоит отметить, что и как Джульетта в средневековье я не жила, но и на «классическую» постановку пьесы Шекспира в декорациях замка я бы не пошла.
Представителю условно «молодого» поколения, расположившемуся между миллениалами и зумерами, вещи, такие как: порицания объятий в метро двух влюблённых, квартирный вопрос, маскировочное обозначение «дружба», когда речь идет об отношениях между парнем и девушкой – хоть и понятны, но совершенно далеки от современной реальности, окружающей нас. «Но любовь, любовь, такая вещь вам известна?». Да, еще как. Но любви Валентина (Владислав Ставропольцев) и Валентины (Ася Прохорова) не верится и не сопереживается – оба персонажа воспринимаются как абсолютно бесхарактерные, безвольные существа, способные лишь на передвижения между своей белой коробочкой и черным, страшным миром. Члены семей главных героев – их мамы (Светлана Письмиченко и Маргарита Алёшина), сестры (Анастасия Самарская, Виктория Волохова), бабушка Вали (Лидия Мельникова) – ведут себя, как живые люди. У них есть свои стереотипы и заблуждения, но главное, что они живые! Их хочется жалеть, с ними хочется спорить, на них злишься, им сопереживаешь. Центральным же персонажам истории хочется задать вопрос: вы сами-то уверены, что вам это надо?
В сцене приватного разговора Валентины с подвижным, харизматичным, ярким морским офицером Гусевым (Константин Симонов), поведение девушки вовсе не кажется искусственным, в ее жестах, взглядах нет фальши – нет ощущения того, что ей это общение нужно лишь для того, чтобы заглушить боль от зыбкости отношений с Валентином. Она полностью попадает под обаяние Саши Гусева, заигрывает, то отдаляя его от себя, то снова приближая, между ними появляется та искра, которой нет в сценах с Валентином. На вопрос Жени – сестры Валентины: «Может, никакой любви вообще нет?», Гусев отвечает: «Конечно, нет» и только тогда взгляд Валентины, ненадолго зажегшийся от общения с офицером, гаснет. Как будто бы важен ей не сам человек, его поведение и поступки, а лишь слова «любовь» и «люблю», их божественность и неприкосновенная чистота. Через несколько минут эта оказия забывается и Валентина, весело хохоча, уже сидит на столе, помахивая ножками, а Саша Гусев ее задорно на этом столе катает. Единственный момент, когда хочется порадоваться за героиню – хоть где-то она счастлива, без всяких «но». И тем страннее ее возвращение к Валентину, оно объясняется лишь красивым словом «люблю».
Подчеркнутое превознесение любви начинается с первой сцены спектакля. Посередине черной коробки сцены стоит освещенный небольшой белоснежный коробок-комната. В нем прорастает такое же ослепительно белое дерево, его ветви, выходя за пределы крыши коробки, становятся чёрными, видимо, от непереносимой жестокости реального мира. Валентин и Валентина, расположившись на дереве, исполняют хореографический номер Адама и Евы. Их движения красивы, как картинка, размещенная под пуленепробиваемым стеклом, но жизни – кипящей, противоречивой, многогранной - нет. Персонажи и внутри своего коробка, и за его пределами кажутся ненастоящими, неживыми. Они лишь исполняют роли влюбленных, но не являются ими.
Истории, посвященные двум влюбленным людям, всегда были и будут интересны публике. Важно не забывать, что любовь - не что-то далекое, неприкосновенное, хрупкое, как хрусталь. Любовь бывает разной, и не всегда она про красивую картинку, любовь - прежде всего про жизнь, а не про иллюзии насчет нее.
Текст: Татьяна Савицкая
Фото театра