14 октября на малой сцене театра-фестиваля «Балтийский дом» история и миф превратились в компьютерную игру с жестоким сюжетом и кровавой развязкой. Артисты Московского драматического театра им. А.С. Пушкина представили спектакль «Стражи Тадж-Махала» по пьесе американского драматурга индийского происхождения Раджива Джозефа. Показ состоялся в рамках XXXIII Международного театрального фестиваля, который в этом году проходит под девизом «Взгляд на Восток».
Что такое человеческая рука? В Индии девушке стоит слегка взмахнуть рукой, и все, кто рядом, услышат звон браслетов, обилие которых подчеркивает ее красоту. Индийский мужчина может держать в руках лотос, обнимать возлюбленную или неподвижно стоять, подняв руки вверх в аскезе «тапас», которая в самой жесткой форме для достижения магических целей предполагает нанесение себе ран, отсечение от тела кусков плоти и сжигание их в огне. Но даже этот кровавый ритуал не сравнится с тем, что пришлось совершить двум стражам самого прекрасного дворца Индии Тадж-Махала, который даже Бог не смог создать, а Устад Иса и его строители смогли. Для того, чтобы никто не смог повторить этот шедевр, правитель Шах Джахан приказал отрубить 40000 рук. И с этой работой справились двое верных стражей – Бабур и Хумаюн.
По задумке режиссера Алексея Золотовицкого действие пьесы перенесено из Агры 1648 г. в виртуальную реальность. Рядом с супрематическим квадратом-рамкой-экраном, меняющим цвет в кульминационные моменты с черного на красный, спиной к зрителям стоят двое стражей в современных костюмах. Назар Сафонов и Кирилл Чернышенко создали образы американских классических «бодигардов» из боевиков 1990-х. Показаны два разных характера: Бабур много говорит, танцует, опаздывает, а Хумаюн – тревожный, безэмоциональный, грубый, точно следующий правилам и букве закона.
Они ждут, как персонажи «В ожидании Годо», и коротают время за разговорами о птицах, звездах, боге и женщинах, проживающих в гареме. Фантазии стражей уносят их в космос и другие страны. Они мечтают изобрести аналог самолета — аэроплан, переносную дыру, чайное облако и дом-невидимку.
Несмотря на то, что текст, звуки музыки и видеоряд создают атмосферу Индии – на экране появляется дворец, бурная растительность, звездное небо – всё происходящее перенесено за грань времени и пространства. Сцены названы уровнями, а двое стражей в какой-то момент напоминают персонажей «Mortal Kombat». Но эта условная виртуальность исчезает, когда они начинают испытывать симптомы посттравматического стрессового расстройства после совершенного над строителями дворца жестокого и несправедливого возмездия. Вместо награды за прекрасно сделанную работу строители потеряли свои руки. Что же касается их палачей, то один ослеп, а руки второго свела судорога.
Двое человек очень по-разному переносят чувство вины. Хумаюн уверен, что просто выполнял свою работу и, отмыв лицо, руки, одежду от крови, восторженно готов и дальше поклоняться Шаху Джахану, радоваться карьерному росту и наслаждаться жизнью. Бабур больше не опаздывает и не танцует. Кровь покалеченных людей, разрушенных жизней мастеров, которые уже не создадут ничего прекрасного, теперь не только на его лице или руках, она запечатлена внутри его сознания. Сколько бы ни оттирал он тряпкой пол и стены, бордовая волна заливает его изнутри. И как бы он ни закрывал глаза руками, эта боль накрывает его целиком, разрывает связи с реальным миром и людьми, а потом заставляет усомниться в праведности власти, способной на такую бесчеловечность.
Из мечтателя Бабур превращается в преступника, который теперь хочет поднять меч над шеей своего правителя, чтобы, восстановив справедливость, уничтожить убийцу красоты, и таким образом переложить свой грех на него, а потом вернуться к собственной чистоте и невинности. Детские голоса и мечты потеряться далеко в лесу, там, где нет этого иррационального зла, — последняя греза человека, который не может принять, что выбор, который он сделал, нельзя переделать. Жизнь - не черновик и не компьютерная игра, в которой после убийства соперника можно снова «залогиниться» и продолжить проходить уровни, как ни в чем не бывало. У каждого выбора есть последствия. И не каждый человек способен эти последствия выдержать, и сохранить рассудок.
Один из важнейших символов постановки – луна. В индийской мифологии луна – это мужское божество. Именно луне был передан божественный нектар, который он распределяет среди богов, людей и животных. Из-за неуемной жажды богов луна превращается в единственный лучик света. Так же, как чрезмерная жадность богов приводит к тому, что свет луны исчезает, тщеславие и жестокость Шаха привели к трагедии. В конце Хумаюн признается, что, когда они увидели Тадж-Махал, он решил, что «луна рухнула в реку». Его вера в правителя подобна вере в Бога. Ради этой веры он готов принести в жертву любое количество людей и даже лучшего друга. Это мифологическое, религиозное действие имеет страшный, и при этом ритуальный смысл, который показывает, как глубоко в сознании индийского стража было представление об обязанностях самодержавного царя, которому он готов был подчиняться беспрекословно.
«Стражи Тадж-Махала» — постановка, приближенная к классической индийской четырехактной драме «натике», с точки зрения количества актов, и бытовой «пракаране» в тех моментах, когда герои добавляют экспрессивности обсценной лексикой. Притом это современный и актуальный спектакль, в котором реальное и виртуальное, историческое и мифическое соединены со всей жестокостью, на которую только способны художники, ведь для них самое важное — сказать всю правду о мире, а потом столкнуть трагическую действительность с силой мечты в том киберпространстве, где все-таки возможен луч надежды, что все еще может быть разрешено к благу человеческой личности, где человек сможет предстать очищенным и начать свой путь на новом уровне заново.
Текст: Инна Зайцева
Фото театра