Мой идеальный Брехт

В мире есть идеальные сочетания: кошка-кофе-Мандельштам, закат на Санторини-яхта-белое сухое, капучино-круассан-летняя веранда. А в мире театра это Основная сцена Александринского театра - режиссер Теодорос Терзопулос - пьеса Бертольда Брехта.  

Премьера спектакля “Мамаша Кураж и ее дети” состоялась в 2017 и с успехом идет до сих пор. Вечером 26 мая 2023 зрительный зал Основной сцены был полон. Успех обеспечивает каждая составляющая триптиха. 

Бертольд Брехт - известный немецкий драматург, чьи тексты хочется разобрать на цитаты и лозунги. Темы его произведений, актуальные во все времена: классовое расслоение, угроза бедности, бессмысленность войны, свобода выбора, принятие ответственности. Брехт запомнился миру тем, что по-особенному смотрел на театр, выступал против рутины, спорил с принципами античной трагедии, где герой от начала повествования движется к катарсису и меняется. Герой Брехта может пережить катарсис, но не измениться к финалу. Расчет на то, что изменится зритель - проведёт параллели, осмыслит пути предотвращения трагедии, будет способен увидеть не только фабулу, но и фоновую метафору обличения и разоблачения. Главный прием Брехтовских пьес - отчуждение. История может прерваться авторским комментарием, лирическим отступлением, конферансом. Пьесы легко узнать по звучанию, они наполнены хорами и зонгами. Именно демонстрацию личности и художественных данных, а не просто перевоплощение, он считал мастерством актера. Пьесу “Мамаша кураж и ее дети” он написал в эмиграции накануне Второй мировой войны и поставил ее в своем театре “Берлинер Ансамбль” в 1949. Тогда она вызвала большой резонанс, потому что ужасные события представлены как будничные. Людей, приходящих в себя после пережитых событий, это возмутило.

Теодорос Терзопулос - греческий режиссер, автор книг по теории театра, организатор нового Международного собрания античной драмы. “Мамашу Кураж” ему удалось увидеть в “Берлинер театре” с женой Брехта Еленой Вайгель в главной роли. В интервью говорит: “Я шел в его театр с трепетом, как в храм. Я попросился играть в одном из спектаклей Брехта, и мне дали роль солдата, которого по ходу действия сбрасывают со стены высотой 15 метров. Мне говорили: «Ты убьешься!», а я отвечал: «Ради Брехта я готов умереть!». (Петербургский театрал. 2017. №1. март).

Терзопулос был так увлечен творчеством Брехта, что обращался к его произведениям шесть раз. “Мамашу Кураж” поставил дважды, в 1983 в Национальном театре Северной Греции и в 2017 в Александринском театре в Петербурге. Как говорит в интервью, ко второй постановке, ее переосмыслил: “Прошло тридцать пять лет, и я чему-то научился. Я перехожу в другое измерение. Это антиутопия. Я оставляю отстранение Брехта, игру с жестом, политический подтекст. Но перехожу к мифологическому и метафизическому измерению. В своей первой работе я был сильно привязан ко Второй мировой войне, и это было очень линейное прочтение.” (Петербургский театрал. 2017. №1. март).

Что за спектакль родился из такого сотрудничества? В “Мамаше Кураж” есть рассказчик - пожилой мужчина в черном, народный артист России Николай Мартон. Сначала кажется, что повествование ведется от лица смерти, но смерть появляется скоро. Это атлетически сложенный красивый юноша Дмитрий Бутеев. Поют в спектакле много хором и сольно, звучат зонги немецкого композитора, соавтора Брехта Пауля Дессау и музыка греческого композитора Панайотиса Велианитиса. Актёры то ходят маршем, то движутся по сцене гибко, пластично, медленно. Возможности Александринского театра и масштабы сцены позволили реализовать все режиссерские задумки. Терзопулос перенес действие в будущее. “Это нечто уродливее, чем то, что происходит в наше время, но тут много юмора, что создает баланс.” (интервью режиссера ТК Санкт-Петербург. 15.02.2017). Костюмы и декорации режиссер придумал самостоятельно. Солдаты выглядят футуристично, будто спустились с космических кораблей поучаствовать в Четвертой мировой. Декораций не много, но все хорошо видно с последнего ряда верхнего яруса - огромная труба, цинковый ящик, спускающиеся с потолка то ли стены, то ли ножи гильотины, ряды человеческих фигур в полный рост на заднике. Спектакль выдержан в трех цветах - черный, алый, белый. Костюмы будто из гардеробной модного дома Balenciaga. Дерзкое сочетание складок, дыр, кожаных ремней, защитных элементов, асимметрии и голого тела. Поджарая, седовласая Мамаша Кураж (Заслуженная артистка России Елена Немзер) - не жертва противостояния, а алчная, расчетливая хозяйка положения, готовая торговать и нашим, и вашим. Ведет свой фургончик по линии фронта, невзирая на смерть собственных детей. Происходящее масштабно, дорого, громко, пафосно, иронично, наполнено метафорами, образно, при этом остро-социально, созвучно действительности. 

В интервью (Российская газета. 21.02.2017) режиссер говорит, что дочь Брехта, посмотрев его интерпретацию, высказалась: “Ты негодник, предал моего отца!". Я отвечал: "А он предал Шекспира и Софокла, тоже был обработчиком". И на этом наши споры заканчивались, у меня не было никаких проблем.”

Брехт - один из моих любимых авторов. Мое личное зрительское представление о том, как выглядит его произведение на сцене, чтобы я хотела посмотреть его снова, чтобы рекомендовала, чтобы, выходя под впечатлением, еще несколько часов на улице различала только красный и черный, чтобы перечитывала потом часами архивные интервью, совпадает с видением греческого режиссера. Мне, человеку из 2023 года, созвучно такое преображение. Я представляю творчество Брехта таким. Я хочу ходить на такие спектакли. Перед премьерой в 2017 Теодорос Терзопулос в интервью Петербургскому театральному журналу сказал, что больше Брехта ставить не будет. Мне жаль. Миру нужно больше идеальных сочетаний.

Текст: Катерина Егорова

Фото театра