У каждого театра есть своя тема. Для Невидимого театра это возможность честной беседы со зрителем. Квинтэссенцией такого разговора стал спектакль “Друг мой” (премьера состоялась 13 и 14 апреля). В основе лежит современная пьеса Константина Стешика, пьеса-монолог, “моно”, так обозначил её автор. Сама история проста и незатейлива. Всё начинается как ночное странствие двух друзей по спальному району в поисках сигарет. Эта внешняя обыденность ситуации приближает зрителя к героям, даёт возможность разделить их чувства.
Режиссёр Семён Серзин создаёт очень камерное пространство для этой истории — комнату с окном, зрители располагаются вдоль стен. То есть вы буквально разделяете одно жилище с героем. Стоит осмотреться вокруг, и вы увидите: растение в горшке на окне, большой кассетник, электрический чайник, жёлтую кружку, телевизор, политическую карту мира, ковер, старое с патиной зеркало и доску с мелом. С потолка свисает до боли знакомая каждому люстра. В герои взят Олег Рязанцев, которому предстоит проделать весь этот душевный роуд-муви. На пути будет и смешное, и страшное, и философское. Дорога пойдёт не по улицам и проспектам, а в глубины себя. Герои пьесы не получили имён, они постепенно вплетаются в рассказ — Друг, Крепкий парень, Хрупкий парень, Женщина. Это люди, которых мы встречаем мимолётом на улице или же те, кто всегда рядом с нами. За всех них будет говорить один Олег, и ему поможет опыт додинского психологизма, в котором нет места фальши.
В зале сумрачно, свет исходит только от окна и одинокой лампочки в углу. Герой входит в дверь. На нём чёрное пальто и спортивный костюм “три полоски”, на лице - следы засохшей крови. Он помят и потерян, устал, взгляд блуждает. Нам тут же хочется спросить: “Что случилось, друг?”. Герой останавливается где-то посередине комнаты и... Рассказ начинается в обычных интонациях, словно вы рассказываете случай из жизни, где-то у вас выходит неправдоподобно, где-то смешно. Постепенно перед нами вырисовывается портрет друга, который-то и втянул нашего героя в ночное путешествие. Он словно альтер- эго, немного детский, безрассудный, но милосердный. Возникает первый серьёзный вопрос к себе: “Бросить порезанного мужика или пройти мимо?”. Альтер-эго выбирает путь самаритян, несмотря на опасность такого пути.
Идём глубже и интонации меняются, и вот уже это не рассказ в лицах, а обращение к себе. Голос тише, хочется сидеть с ногами на подоконнике с кружкой горячего чая в руках. Разговор пойдёт об одиночестве, таком, которое противно ощущать, оно лезет всюду за тобой и не дает ни минуты покоя. Но если у тебя есть друг, то оно уже страшит тебя не так сильно. А что такое дружба? Где её границы? А я могу ударить друга, если он не прав? И вот уже герой тонет в своих вопросах, невозможно дальше говорить через себя. Он достаёт крошечные фигурки, солдатиков, собачку и продолжает рассказ через них. Мы видим детскую игру во взрослую жизнь, проживание через расстановку. Неожиданно возникнет старое домашнее видео, про друзей-четырёхлеток, и больно колет в сердце. Да так, что дальше говорить невозможно, можно только пропеть текст, так легче, но ненадолго. Герой пишет мелом на доске: “А кто я?”, кутается в пальто, натягивает кепку на глаза, прячется ото всех, от этого мира. Но, если потеряно то, что внутри, как быть тогда? Они были одни друг у друга, но один из них ушёл навсегда.
Действие истории в спектакле строится не на внешнем движении, а на внутреннем. Всё внешнее из текста нивелировано, нам остаётся только тема и вопросы, которыми задаются драматург и режиссёр. Проделать такое душевное путешествие вместе с текстом непросто, тут нужна сила и захват внимания. Олег Рязанцев медленно утягивает нас за собой, начиная всё как беседу на кухне, которая в конце переходит в исповедь. Назвать эту историю только моноспектаклем было бы слишком просто, поскольку это предельно открытый разговор со зрителем, не прикрытый ничем. Что, безусловно, побуждает их к предельному переживанию текста и действия.
Текст: Наталья Яковлева
Фотографии Невидимого театра