Одни из хедлайнеров «Территории», бельгийская танцевальная компания Peeping Tom, представила на фестивале танцевальный спектакль «Триптих. Пропавшая дверь/Потерянная комната/Спрятанный этаж». Этим летом труппа уже приезжала в Россию и показывала две части этого же спектакля на Дягилевском фестивале в Перми. В Москве, на «Территории», были представлены все три части. Увидеть в реальности, а не на экране этот танцевальный выход за все мыслимые и немыслимые возможности человеческого тела — большая удача.
История
Peeping Tom — бельгийская танцевально-театральная компания, основанная в 2000 году хореографами Габриэллой Карризо и Франком Шартье. Буквальный перевод названия группы — «подглядывающий Том». Действительно: вуайеристские настроения есть во всех работах хореографов. Танцовщики приглашают заглянуть то в потаенный мир подсознания, то в воспоминания о прошлом, то в чужие окна. В «Триптихе» зритель остается подглядывающим даже за демонтажом и созданием новых декораций: в спектакле нет антракта, а все перестройки на сцене происходят без опущенных кулис — у нас перед глазами.
Последние пару лет художники увлеклись изображением теневой стороны человека и сюрреалистической логикой пространства. В 2013 году Габриэла Карризо создала «Пропавшую дверь» для NDT (Nederlands Dans Theater), а Франк Шартье в 2015 году поставил «Потерянную комнату» для этого же балета. В 2017 году Франк вернулся к труппе NDT, чтобы реализовать с танцовщиками идею третьей пьесы — «Спрятанного этажа». Все три зарисовки построены по общим законам: искаженное время, пространство памяти и восприятия доминируют над реальностью.
Язык
Эстетику спектаклей Peeping Tom сравнивают с мирами Дэвида Линча. Смерть, вечное повторение, мучительные и бесполезные попытки поиска освобождения, одни и те же герои. Быть запертыми в затерянной комнате, где двери — обманки, лабиринт, а присутствующие — не реальные люди, а дубли, воспоминания, искаженные болью. Где это возможно? Это же Черный Вигвам из «Твин Пикса»! Там такая реальность органична и даже ожидаема.
Еще одна нереальная реальность спектакля — абсолютно нечеловеческая хореография: и по лексике, и по уровню мастерства. Сложно поверить, что перед нами возможности человеческого тела, а не видеоинсталляция. Танцоры двигаются, будто записанные на камеру и поставленные на перемотку в обратном порядке, на минуты замирают в немыслимых позах. Такой своеобразный пластический язык играет с нами злую шутку: зритель погружается в эффект зловещей долины, только наоборот. Человеческие тела столь не похожи на живые, реальные, что начинает казаться: перед нами компьютерная графика, а танцовщики — человекоподобные андроиды.
Хореографы спектакля говорят в интервью о своем интересе к киноязыку и перенесению приемов видеосъемки в театральное пространство своих работ. «В "Триптихе" я использую приёмы кино — звуковые и световые эффекты. На экране легко вывести героя на первый план, на сцене — гораздо сложнее. Вот я и пытался вывести на первый план те мысли, которые проносятся в голове у героев, хотел поиграть с реальностью. Я использую свет, чтобы заглянуть в её подсознание,» — поясняет язык постановки Франк Шартье. Действительно: благодаря работе с громкостью музыки, световым лучом и демонстрации демонтажа декораций зритель может почувствовать себя на киноплощадке, в процессе съемки фильма. Только где происходят эти съемки: в реальных павильонах или в лаборатории нашего воображения?
Сюжет
«В основе сюжета — история пары, они находятся на корабле. И мы не знаем, почему они там оказались, поехали в круиз или просто ищут лучшей жизни, а может, уехали в подходящий климат поправить здоровье. Происходит кораблекрушение, и мы наблюдаем за тем, как они стараются выжить в экстремальных условиях,» — пояснил хореограф Франк Шартье.
Каждая часть трилогии имеет свой контекст. «Пропавшая дверь» находится в комнате или коридоре, заполненном дверями, которые не открываются. Действие в «Потерянной комнате» происходит в каюте, с акцентом на внутренний мир персонажей. «Спрятанный этаж» происходит в обстановке заброшенного ресторана, где силы природы взяли верх. Персонажи развиваются в пространствах, из которых они не могут сбежать. Они отправились искать идеал, уехали с мечтой и надеждой. Теперь они продолжают блуждать по загадочному и жуткому лабиринту, в котором потерялись. Можно предположить, что мы оказываемся на монтаже памяти в их головах.
Габриэла Карризо и Франк Шартье создают тревожный, мрачный и замкнутый мир: в нем нет опор и спасающих ориентиров, а отношения оказываются слишком хрупкими, чтобы выдержать натиск внутренних демонов и болезненных воспоминаний.
Смотреть такое по-кафкиански жутко. Можно неосторожной блуждающей мыслью набрести на собственные колюще-режущие воспоминания и нереализованные надежды, пустые мечты и ложь. Зритель, хоть и остается на безопасном расстоянии «подглядывающего», хотя бы на минуту точно оказывается мысленно в телах танцовщиков и проживает боль узнавания.
Текст: Елена Свиридова
Фотографии из открытого доступа