В Камерном театре Малыщицкого — премьера - «Заводной апельсин» по скандальному роману Энтони Бёрджесса, история о беспощадном лидере банды малолетних преступников Алексе, который подвергается принудительному лечению — подавлению тяги к насилию - и возвращается в агрессивное общество уже беспомощным.
По признанию Бёрджесса, эта книга была для него освобождением, в ней он выплеснул боль и гнев после потери жены - на нее, беременную, напали и жестоко избили. После потери ребенка она уже не смогла оправиться, постепенно спивалась и умерла. Многие критики же разглядели в произведении пропаганду насилия и жестокости — как и в культовом фильме Стэнли Кубрика.
Дмитрий Крестьянкин, идеолог и режиссёр «Плохого театра», в постановке сосредоточился на социальной проблематике и исследовании природы насилия в мире подростков. В преступлениях оступившихся детей виноваты взрослые — таков вердикт создателей, а насилие порождает насилие.
«Не забывайте о нас
Мы покидаем вас навсегда
Мы улетаем на Марс
В ракетах из яркого детского сна» - рефреном в спектакле звучат строки из песни Дельфина «Без Нас».
«Мне было 15» - горько подчёркивает несколько раз герой Алекс. Почему его родители слабо интересовались, где именно работает сын, но с удовольствием брали у него «заработанные» деньги? Почему в речах наставника по воспитательной работе слышатся лишь угрозы и рассуждения о том, что он не получит повышения из-за проступков подопечного? Алексу 15 лет, и его осуждают на тюремный срок 14 лет, больший, чем вся его жизнь. Справедливо ли это? Что сделает с подростком тюрьма, кем выйдет он на свободу спустя 14 лет и выйдет ли? Написан роман как антиутопия, но, по словам режиссёра Дмитрия Крестьянкина, «есть ощущение, что он про сегодня. Глядя на то, что творится в мире, чувствуешь: мы как будто уже в этой антиутопии живём». Слишком много пугающих совпадений с нашей действительностью — подавление свободы воли, двойные стандарты морали, антигуманная система, использующая и «перемалывающая» марионеток - «заводных апельсинов» по своему желанию.
Кстати, название книги имеет двойной смысл - это выражение раньше было популярным у рабочих Ист-Энда и означало странные вещи, «кривые, как заводной апельсин». На английском «orange» — «апельсин», а на малайском «orang» значит «человек» (Бёрджесс жил в Малайзии 7 лет). А поездка в Ленинград вдохновила Бёрджесса на создание языка «надсат», на котором он и написал книгу. Это жаргонная смесь английского и русского (причём русские слова пишутся на латинице). «Надсат» образован от русского суффикса порядковых числительных от одиннадцати до девятнадцати. В спектакле же Крестьянкин наоборот наполняет речь героев английскими словечками и модным сленгом (агриться, олды, фейс, няша, вайб), одновременно иронизируя над их употреблением к месту и не к месту и делая диалоги понятными современному поколению.
Этими и и другими интересными фактами делится со зрителями исполнитель главной роли Александр Худяков в процессе спектакля, а еще шутливо предлагает выйти и сравнить впечатления с демонстрирующимся в фойе фильмом Кубрика. Такие остановки, общение и слом четвертой стены помогают зрителям отвлечься и выдохнуть на пару мгновений. А отвлечься хочется, ведь в камерном пространстве театра все происходит в двух шагах от тебя, ты - невольный зритель и соучастник «ультранасилия», который не делает ничего, чтобы спасти жертв. Может, поэтому так широко улыбается Алекс, обращаясь в зал: «Братцы»? Ведь и видим происходящее мы его глазами — жертвы предстают в пугающих застывших масках из папье-маше с кровавыми слезами-нитками и зашитыми ртами. Таким же «уродом» для своего окружения становится и Алекс - после исцеления. В спектакле нет шокирующих сцен насилия — большинство действий проговаривается, а порой демонстрируется в виде прекрасного и пугающего танца будто в замедленной съёмке.
Декорации художницы Анастасии Котовой лаконичны и символичны — белые стены становятся молочным баром «Корова» и больницей, где лечат Алекса, а прутья из детской кроватки, символа уязвимости малолетних преступников — и тюремная решетка, и орудия преступлений. В углу — постер с «Витрувианским человеком» Леонардо да Винчи, «мерило» идеального человека и место распятия жертв банды, а ещё это Domus Aeternus — Вечный Дом, куда стремится Алекс. Библейские мотивы встречаются на протяжении всего спектакля - это и история блудного сына, который возвращается к родителям за прощением, и воздаяние по заслугам мучителю от всех его жертв, и готовность Алекса «подставить вторую щёку».
Великолепен актёрский анасамбль - Дарья Змерзлая, Андрей Жилин, Владислав Мезенин, Анна Мадера, Максим Шишов исполняют роли сразу нескольких персонажей - родителей Алекса, малолетних бандитов, жертв, тюремщиков и врачей. К главному герою в блестящем исполнении Александра Худякова в отличие от инфернального киногероя МакДауэлла не испытываешь ненависть или отвращение. Алекс с искренней и чуть наивной улыбкой так близок и похож на нас, что от этого больно и страшно. И становится понятно, что единственный верный ответ на многочисленные вопросы и книги, и спектакля — любить. Любить своих детей, дружить с ними, быть в курсе всех их, казалось бы, незначительных и мелких, но на самом деле важных событий. А ещё помогать тем, о ком позаботиться некому — например, таким замечательным проектам, как «Театральный дом» фонда «Подари мне крылья» и Социально-Художественного театра, в котором подростки из детских домов и приютов совместно с профессиональными артистами сочиняют и играют спектакли (режиссёр-педагог проекта — Дмитрий Крестьянкин).
В финале спектакля Алекс, как и в книге, исправляется — но вовсе не благодаря насильному лечению. Он просто взрослеет.
Текст: Наталья Стародубцева
Фотографии из открытого доступа