Вера Свешникова – одна из самых популярных сегодня в Петербурге актрис мюзикла. Ее Сару в «Бале вампиров» и Эмму в спектакле «Джекилл&Хайд» знают все поклонники жанра. А за роль Мерседес в постановке Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии «Графе Монте-Кристо» Фр. Уайлдхорна Вера номинирована сегодня на соискание Высшей театральной премии "Золотой Софит". Уже совсем скоро она перевоплотится в артистку кабаре Клодин на сцене музкомедии, где 26 октября состоится премьера мюзикла «Канкан» К. Портера. О рабочем дне Веры Свешниковой мы рассказали в репортаже «Один день с артистом». О том, как Вера стала актрисой, как она «вживается» в роли, что для нее самое ценное в профессии и остается ли время на отдых – читайте в нашем интервью.
С чего для вас начался театр?
По словам родителей, театр начался сразу после рождения – петь я стала раньше, чем говорить «мама» и «папа». Все мое воспитание было ориентировано на театр. У меня очень творческая семья: в детстве на все праздники по ночам шились костюмы, в которых я выступала. Да такие, что меня всегда «засуживали» – никто не верил, что они не из магазина, что, конечно, очень расстраивало. Так что принятия решения «буду заниматься театром» не было – я с этим выросла.
Вы сыграли во многих мюзиклах. Насколько ваши героини на вас влияют?
Влияют, абсолютно точно. Взбалмошная Сара, сдержанная Мерседес или, вот как сейчас Клодин – просто бестия – все они входят в мою жизнь. Временами я чувствую, что перестаю быть Верой Свешниковой и становлюсь другим существом – своей героиней. Это важно, чтобы до конца понять ее. К счастью, потом это ощущение выветривается, и я снова Вера. Однако некие реакции и ощущения от героини все равно остаются во мне. И возникни у меня схожая с героиней жизненная ситуация, я могла бы отреагировать на нее так же. Почему нет?
Бытует мнение, что актеры все время играют каких-то персонажей и не знают, какие же они на самом деле. Вы согласны с этим?
Нет. У меня много коллег-артистов, многие из которых – мои близкие друзья. Да, во время спектакля это совершенно другие люди. Но представьте себе, например, Кирилла Гордеева, который от своего Хайда (Кирилл Гордеев – исполнитель главной роли в мюзикле «Джекилл&Хайд» Ф. Уайлдхорна, партнер Веры Свешниковой по сцене – прим. ред.) взял что-то в жизнь... Согласитесь, это было бы очень странно.
Порой мы, актеры, – полная противоположность наших персонажей. Например, моя Клодин в новом проекте – да у нас с ней ничего общего! В жизни я более сдержанная, более холодная в выражении чувств. Да, нас учат тому, как найти в себе рычаги, управляющие эмоциями, и правильно ими воспользоваться в нужный момент. Но я сомневаюсь, что хотя бы один актер в здравом уме не хотел бы, сойдя со сцены, остаться самим собой. Мы все-таки те, кто мы есть. А на сцене можем быть кем угодно.
Между выходами во время спектакля можете переключаться на что-либо другое или вам важно сохранять концентрацию?
Стараюсь не отвлекаться. Особенно, когда играю Мерседес – такие роли требуют концентрации на протяжении всего спектакля. И тем более важно в конце вечера сбросить с себя это напряжение – абсолютно переключиться, выдохнуть, пройтись по ночному городу пешком.
Есть ли у вас какие-то ритуалы, которые важно выполнить, чтобы спектакль прошел хорошо?
Перед выходом на сцену обязательно проверяю все мелочи, которые важны в дуэтах с главным героем. Так как мой постоянный партнер Кирилл Гордеев, у нас наработано много «сцепок» на каждом спектакле. Например, перед «Графом Монте-Кристо» я обязательно проверяю кольцо, которое герой надевает мне на палец в одной из сцен. Конечно, мы с Кириллом знаем, что каждый раз это одно и то же то кольцо, что оно точно наденется на палец, но важно проверить его и пожелать друг другу удачи. Или в спектакле «Джекилл&Хайд» пробуем помаду – подхожу, целую в щеку, проверяю, остался ли след, потому что нам через некоторое время целоваться на сцене, и очень важно – останется ли четкий отпечаток на его губах, когда мы это будем делать. Я люблю, когда все точно.
И в жизни также?
Нет. Я скрупулезна только в работе. Могу спланировать концерт, расставить 30 человек по точкам и организовать их работу, как часы. Но при этом могу заблудиться в городе, в метро, или забыть купить молока, или еще что-то. Я не считаю, что жизнь вне сцены должна быть четко структурирована. Дома у меня частенько бывает беспорядок (заговорщически) – ну, понятно, потому что я постоянно на сцене. Но этот хаос мне удобен, потому что в нем я могу найти все, что мне нужно. А иногда могу прийти домой и начинаю убирать, мыть (могу часами мыть посуду, мне это не будет доставлять дискомфорта), что-то готовить, мелко-мелко нарезать. По настроению.
После спектакля остаются силы на общение с поклонниками?
Я очень хорошо понимаю, что испытывает зритель после спектакля, насколько сильно переполняют его эмоции. Ведь мы даем мощный заряд энергии со сцены. И я понимаю, что не каждый может сразу справиться с таким объемом впечатлений, которыми сразу хочется поделиться. Но далеко не всегда у меня есть силы (а, зачастую, и время, потому что впереди еще, к примеру, ночная запись), чтобы выйти после спектакля к поклонникам, которые ждут «на служебке». И я знаю, что частенько на меня за это обижаются. Но поверьте: для меня каждая такая встреча также очень важна, так как эмоции поклонников мотивируют меня на дальнейшие действия.
Когда чувствуете отдачу от зала во время спектакля, это наполняет энергией?
Безусловно. Иногда собирается такой зал, что его энергия вибрирует за кулисами, и все понимают: «Сегодня будет жарко» (смеется). Естественно, мы от такого зала заряжаемся. У нас в Ереване (1 октября Театр музыкальной комедии выступил с гастролями в Ереване, показав концерт "Хиты Бродвея" – прим.авт.), например, зал был очень неожиданный: на протяжении концерта зрители реагировали на отдельные номера, но в целом энергия была очень сдержанная и мы все недоумевали, что происходит. А когда вышли на поклоны, на нас просто обрушился шквал эмоций: мы, наверное, раз десять выходили на авансцену, зал не отпускал – стоял и кричал. Это была просто эмоциональная феерия. И, конечно, это было круто.
Вы умеете играть на фортепиано. Нет привычки поиграть что-то, чтобы расслабиться?
У меня дома всегда был инструмент, и что-то понаигрывать, по-моему, – очень приятное занятие. Я вообще уверена: музыка лечит, и особенно лечит пение. У каждого свой способ выхода из стресса. Мой способ – музыка. Я всегда могу подобрать произведение под настроение и через него выпустить эмоции. В детстве с мамой мы пели бардовские песни. Сейчас у меня немного другой репертуар. Я не отношусь к тем артистам, которые, например, после работы стараются не слушать ничего. Для меня музыка – та же разгрузка, просто надо поменять ее характер.
Почти год назад состоялась премьера мюзикла «Граф Монте-Кристо», в котором вы играете Мерседес. Изменилось ли у вас видение своей героини за прошедший год?
Конечно. После премьеры жизнь спектакля только начинается. Мы растем в своих ролях, обживаемся в них. Мне кажется, русским актерам это характерно: они всегда копают глубже и глубже к пониманию персонажа.
В 2018 году на сцену Театра музыкальной комедии вернулся мюзикл «Бал вампиров», в котором вы играете Сару. Роль графа фон Кролока в этот раз исполняют не только российские артисты, но и европейские – Томас Борхерт и Марк Зайберт, а зимой к ним присоединится еще и Дрю Сэрич. Вам посчастливилось играть с приглашенными артистами на одной сцене. Какие ощущения от возможности выступить с ними не в рамках концерта, а в полноценной постановке?
Это грандиозно! Всегда интересно следить за артистами с другим менталитетом, которые пользуются другими красками. Работа с ними – яркое подтверждение того, что можно общаться посредством музыки, танца и актерской игры, минуя языковые барьеры.
Сложно ли вам исполнять вокальные партии на двух языках в рамках одного спектакля?
Как оказалось, нет. В концертах часто приходится исполнять номера на языке оригинальных произведений. Я всегда разучиваю новые композиции не просто запоминая звуки, а разбирая слова – то есть, я четко знаю, о чем пою, поэтому в рамках спектакля дисконнекта не возникает.
По сюжету действие нового мюзикла «Канкан» происходит на Монмартре, в Париже. Бывали ли вы в Париже?
Нет, пока только мечтаю об этом. Думаю об этом постоянно, особенно сейчас, во время подготовки к мюзиклу: этот французский флер, музыка, костюмы, чего уж там говорить – все это еще больше укрепляет желание съездить туда.
Насколько сложно играть персонажей, которые кардинально отличаются от вас?
Это несложно, это безумно интересно. Моя новая героиня – Клодин – очень легкая, по-женски очень гибкая, немного порочная, но абсолютно целеустремленная. Она мечтает о карьере танцовщицы, любит художника, но в то же время понимает, что в жизни есть моменты, когда нужно кому-то улыбнуться, чтобы достичь цели. В этой роли очень важно очертить тонкую грань между флиртом, приязнью и в то же время стремлением остаться верной своей любви. И некоторые сцены у меня довольно щекотливые. Нет, ничего такого, но в дуэтах может возникнуть настолько красноречивая пауза, что зритель почувствует себя неловко, глядя на такие эмоции и чувства. В жизни я не привыкла выставлять напоказ свои отношения и симпатии, а в спектакле моя героиня абсолютно открыта. Поэтому для меня эта роль – вызов, новый урок. А я очень люблю узнавать что-то новое, учиться.
А что оказалось самым легким в работе над образом Клодин?
Ее любовь к танцам. Это было очень легко принять. Мне несложно играть ее любовь и восхищение к художнику (с каким вкусом она постоянно произносит фразу «он скульптор»!), так как я сама восхищаюсь людьми, которые талантливы и делают свое дело фантастически, суперпрофессионально. Я и за коллег, которые выходят на сцену и делают свое дело так, что у меня дух захватывает, настолько это хорошо, настолько непередаваемо, всегда радуюсь. Никогда не чураюсь того, чтобы подойти и сказать: «Это было здорово».
Интрига в «Канкане» крутится вокруг танца, возникшего во Франции, однако мюзикл был поставлен на Бродвее. На ваш взгляд, что в постановке отвечает французскому духу, а что – американскому? И проявится ли в российской постановке русский дух?
Все будет. И Франция, благодаря свойственной этому народу легкости характеров персонажей, а также невероятным костюмам. И Бродвей – потому что музыкальная часть представляет симбиоз французского мелодизма и по-американски частой смены ритмов. Русский стиль проявится в разработке ролей, в глубине, в драме, в любви, потому что русский артист стремится, как я уже говорила, к глубине образа, «прорастает» в него. В целом будет и эпатаж, и яркость, свойственная канкану, конечно, много красивых женских ножек и интересные танцевальные ходы...
На сегодняшний день мюзиклы крайне востребованы: их ставят по произведениям, играм, фильмам, анимэ. Есть ли произведение, фильм и т.п., по которому вы бы хотели, чтобы поставили мюзикл?
Мне было бы интересно посмотреть, какой мюзикл получился бы из сериала «Черные паруса» или из музыкального сериала «Smash». Из последнего – особенно, потому что в сюжете рассказана жизнь актеров, приоткрывается тайна того, как создается шоу. А это всегда любопытно.
Как считаете, почему мюзикл снискал любовь у российского зрителя, чем он «цепляет»?
Тем, что это целая жизнь, этакий концентрат жизни продолжительностью три часа. Все элементы шоу – огонь, дым, энергия, драма, музыка, танец – накатываются на зрителя шквалом. И человек уходит из театра с ощущением «О, Боже мой, это была отдельная планета, Марс или Венера, а теперь я пошел обратно на Землю».
Вы сотрудничали с разными режиссерами. Важно ли вам быть с ними на одной волне?
Очень важно. И я думаю, что режиссеру это тоже очень важно. У каждого из постановщиков свой стиль, свой метод, свои приемы. Если говорить о КЕРО, могу сказать, что с ним очень комфортно. Это профессионал, который настроен на серьезный результат, делая все, чтобы выпустить грандиозный продукт. Он серьезно готовится к постановке, но в то же время открыт для предложений, ждет, что мы подхватим его идеи, и придирчиво следит, как мы их воплощаем. У него бешеный темп, но мы уже не первый раз работаем в команде, поэтому зачастую и без перевода понимаем, какую задачу он ставит. Он «мой» режиссер. Я принимаю его гнев, когда мы делаем что-то не то, и ценю его похвалу, потому что это значит, что вместе мы создали какой-то очень интересный продукт.
Стиль Корнелиуса Балтуса (режиссер мюзикла «Бал вампиров» - прим.ред.) радикально отличается от стиля КЕРО. Он предпочитает, чтобы его слушали, четко знает, что хочет, и не нуждается в предложениях. Это также требуется понять и принять.
Один из ваших коллег на вопрос об отпуске спросил – «а что это?». У вас есть время на отдых?
Отпуска нет, но я совершенно точно знаю, что это (смеется), и мне все время этого не хватает. Отдохнуть, куда-то поехать очень сложно, потому что бывает, что времени на это нет. Если говорить о формате, очень люблю тихий отдых: домик где-нибудь на окраине, а если к нему будут вдобавок море и песок – замечательно. Иногда мечтаю, что уеду на три месяца и не буду все это время ничего делать – просто тишина, книжки, море и никого вокруг.
А ваш характер позволяет вам 3 месяца ничего не делать?
Характер – да, а вот избранный стиль жизни – нет (смеется).
Что вы берете с собой в дорогу, если уезжаете надолго?
Паспорт и деньги, остальное можно купить (смеется). Книжку можно с собой закачать в телефон. Я всегда путешествую с рюкзаком, у меня даже чемодана нет.
Вы родились и выросли в Москве, однако несколько лет назад перебрались в Петербург. Чем он вас покорил?
Всем. Я обожаю Петербург – его набережные, каналы, архитектуру, сам город, течение жизни – медленное и степенное. Мне кажется, здесь все создано для творчества, здесь даже в людях какая-то концентрация творчества. Нигде в мире нет такой концентрации интересных персонажей, как в Питере. В этом городе я чувствую себя максимально комфортно. Многим не нравится погода, но мне хорошо и в дождь, и в солнечный день – все это равно располагает к работе.
Есть ли у вас в Петербурге «места силы», куда хочется возвращаться вновь и вновь?
«Места силы» как такого в Петербурге нет, потому что для меня сам Петербург – это место силы. Здесь все, куда я ни поеду, что ни посмотрю, для меня одинаково вдохновляюще.
Верите ли вы в то, что мечты сбываются, если действительно очень сильно чего-то хочешь?
Я в это свято верю (смеется)! У меня есть достаточно примеров, когда я чего-то очень хотела и это происходило – от мелочей до каких-то значительных событий. От сильного энергетического посыла меняется Вселенная вокруг.
Блиц-опрос
Чай или кофе?
Кофе.
День или ночь?
Ночь.
Море или горы?
Море.
Стихи или проза?
Стихи.
Кошки или собаки?
И кошки и собаки.
Салат или десерт?
Салат.
Джинсы или платье?
Джинсы.
Тратить или экономить?
Тратить.
Электронные или бумажные книги?
Бумажные.
Черно-белые или цветные фото?
Цветные и черно-белые.
Смотреть кино дома или в кинотеатре?
В кинотеатре… или дома, как пойдет (смеется).
Дарить или получать подарки?
И дарить, и получать. Это одинаково приятно.
Фотографировать или снимать видео?
Снимать видео.
Романтик или идеалист?
Романтик.
Беседовала Любовь Марьина
Фото предоставлено пресс-службой Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии