Все «безликие» люди останутся безнаказанными: добро пожаловать в город

Иммерсивное шоу «Безликие». 15 декабря. Дворцовая набережная, 20. Не хочется описывать все эти организационные детали долго, хочется как можно скорее вместе с вами снова погрузиться в ту жизнь, которую удалось прожить. Жизнь людей, скрытую ото всех и в то же время открывающуюся сразу десяткам глаз.Показывая билет и паспорт, прохожу в старинный особняк, где получаю свою карточку для входа. – Гости с изображением волны на карточках, подходите ближе, – слышу завораживающий голос конферансье. Увы, у меня изображение гор. Придется еще подождать. – Те, у кого карточки с изображением горы, подходите ко мне, – говорит тот же парень спустя минут 15. Сразу хочется посоветовать: прежде чем продолжить читать, включите какую-нибудь нагнетающую музыку! Это поможет вам быть со мной на одной волне.Итак, мы все входим в очередную комнату, и дверь за нами закрывается. Нас попросили полностью отключить мобильные телефоны, чтобы погружение в фантазию было полным.Снова мрачная обстановка, девушки, одетые полностью в чёрное, молча стоят, говорит из них только одна, выдерживая паузы, таинственным голосом: – Добрый вечер, дорогие гости. Вы попали в наш город. Мы просим вас надеть маски и не снимать их до конца. Все предметы трогать можно, но нельзя переносить. Шепот и тем более разговоры запрещены. Эмоции обещают быть сильными, но ничто не должно вас испугать по-настоящему. Проходите сюда, берегите головы.Ровно в тот момент, как, согнув колени и склонив голову, прошла несколько арок и вышла к лестнице вместе с остальными гостями, я почувствовала, что начинаю выпадать из своей реальности и погружаться в совсем другой мир. С этой минуты мне решать, куда идти и к чему прикасаться, что делать и за кем следовать.Я гуляю по ночному городу, где не знаю никого и где никто не знает меня. Вижу пустую аптеку или лавку часовых дел мастера и захожу в них. Читаю чье-то письмо, оставленное на столе. Вижу афиши о пластической операции и чужие открытки с любовными посланиями. Трогаю мешочки с гречкой и вдыхаю аромат корицы. Вижу ручной умывальник, из которого капает вода, и ванну, заполненную грязной водой. Мне позволено изучать все вокруг и раздражать свое воображение до той минуты, пока город не наполнится жителями.Все это время меня сопровождает нагнетающая музыка, помогающая с каждой минутой и с каждым шагом окунаться все глубже и глубже в происходящее. Примерно как Алиса попадает в Страну Чудес, где никого нет, и, на свой страх и риск, делает каждый шаг и пробует печенье "Съешь меня" или напиток "Выпей меня", так и я постепенно вживаюсь в образ гостьи, которая проездом оказалась в этом городе, полном тайн.Я вижу магазин с витринами, но не захожу – иду дальше. Попадаю в помещение, где стоит хирургический стол, а на стене и по полу размазана кровь, очень похожая на настоящую. Дотрагиваюсь до холодного железного стола. Мне становится немного не по себе, по телу на секунду пробегают мурашки, и я поспешно покидаю это место.Проходя через очередную таинственную комнату, замечаю, как парень без маски молча сидит за столом и усердно пишет какое-то письмо. Я стою минуту прямо за его спиной, но после меня тянет уже в другое место. Крик. Иду на свет, в комнату, где спорят двое мужчин. Имена их не названы. Я молча стою и наблюдаю сцену из их жизни: – Я хотел тебе это сказать. – Да? Когда же?! – с этими словами парень толкает своего темноволосого друга (а друга ли?) на кровать, и тот падает.Подобное повторяется несколько раз. Мне стал неприятен этот юноша, столько раз толкавший своего несчастного друга. Спустя какое-то время я понимаю, что ослабевший темноволосый парень, судя по всему, смертельно болен. Это и является причиной ссоры. «Освальд, ты…» Теперь я знаю, как зовут этого живого мертвеца, закрывшего на петлю дверь, через которую я попала сюда. Ухожу через другую дверь и иду дальше в город, заглядывая то в одно, то в другое пространство.Очутившись в таверне, я вижу девушку, которая недавно в комнате ссорилась со своим любимым: «Я хочу верить тебе. Но мне нужны доказательства». А рядом кто сидит? Неужели Освальд? Да, именно он. Не прикасаясь друг к другу, эти двое делают все синхронно: одновременно поворачиваются на стульях, одной и той же рукой берут бокалы с вином, одинаково несчастны.В какой-то момент дама уходит, а Освальд остается. Он пьян, сильно пьян. Но подливает себе все больше и больше. Как из-под земли рядом со мной вырастает высокий мужчина. Я осознаю это лишь в тот момент, когда понимаю, что в эту сторону смотрит Освальд и произносит: – Это правда ты! Как я рад тебя видеть, давай выпьем. На минуту мне кажется, что эти двое – хорошие приятели. Но лишь на минуту, пока не происходит следующий диалог: – Как поживает твой отец?Хорошо. А твой, Освальд, как, а? Выпьем за него! Не чокаясь.Улыбка с лица резко исчезает и у меня, и у опьяневшего Освальда. Высокий мужчина уходит со словами: «Сделай так, чтобы я тебя больше не видел».И мне становится жаль парня. Каждый здесь пытается сделать ему больно. Стоя за барной стойкой, Освальд сам наливает себе и выпивает. А я стою рядом, облокотившись на стул. После очередного стакана он резко смотрит мне прямо в глаза (увы, маска не позволяет ему видеть мое лицо) обходит стойку и со словами: «Можно пригласить вас на танец?» ведет меня в центр комнаты. Начинает звучать уже совсем не устрашающая музыка, мы действительно танцуем в какой-то таверне.– А вы были когда-нибудь в Париже? Я лишь отрицательно мотаю головой. – О, как же так. Париж прекрасен. А вы хотели бы побывать там? Никогда в жизни не хотела в Париж. Но почему-то утвердительно кивнула. – У меня там есть еще дела, вы поедете со мной туда? С тобой? Да хоть сейчас! – подумала я, но в ответ лишь снова кивнула. – Замечательно! А как вам этот город? Прекрасен, не правда ли? Думаю, сейчас я с каждым твоим словом буду соглашаться, милый Освальд. – Знаете, мне кажется, что самое прекрасное в этом городе – это Вы! Теперь я понимаю, зачем нужна мне эта маска: так хотя бы не видно было моих резко вспыхнувших щек и улыбки, которую невозможно сдержать. И тут он наклоняется к моему уху и тихо-тихо произносит: – У меня тут есть дела, но потом я обязательно найду Вас, и мы отправимся в Париж. Я найду Вас, – повторяет он и, отстранившись, медленно отпускает мою руку.«Я буду ждать, – вертелось в моей голове, – хоть и понимаю, что вижу тебя в последний раз, Освальд». Через минуту он стоит уже снова у барной стойки и ведет беседу со своим (уже знакомым нам) другом. А я, очнувшись от перевоплощения в наивную, почти влюбившуюся девушку, снова стою безликая и узнаю все более подробные детали. Оказывается, Освальд – художник, а парень этот и не друг вовсе, а ученик его, желающий стать таким же, как учитель. Юноша уже даже сидит в одежде наставника, приговаривая, что самому художнику совсем скоро вещи уже не понадобятся. Только вот не стоит забывать, что, примеряя на себя чье-то лицо, мы получаем не только славу того человека, но и дальнейшую его судьбу.Решив следовать теперь за Освальдом по городу, я вместе с ним попадаю к часовщику. – Вы точная его копия. Те же жесты, та же мимика, – говорит еще один высокий мужчина. – А... В этом городе все так говорят. Вы тоже знали моего отца?Да, что я могу сделать для Вас в память о Вашем отце? Вы думаете, что я не смогу Вам этого дать, – приговаривает мастер, надевая часы на руку Освальду. – Мне просто нужно… немного… времени, – отвечает тот и рассматривает часы. – Воспользуйтесь им. Другого шанса у Вас не будет! В какой-то момент Освальд резко убегает по узкой городской улице. Гости города спешат за ним, некоторые тоже бегут, но я не успеваю и теряю его из вида…Позже, частично подсмотрев за жизнью иных людей, я снова встречаю ученика Освальда. Он уходит в неизвестном мне направлении, держась за голову. За ним никто не идет. Только я. Он медленно спускается по лестнице, держась за каменные стены, а я бесшумно следую за ним. Теперь юноша уже вызывает во мне сочувствие. Не то чувство, когда видишь щенка на холодной улице или плачущего малыша. Иное чувство, больше напоминающее жалость.Темнота, бессильный он, и безмолвная я. Слежу за ним, иду по пятам, все та же нагнетающая музыка ведет нас. Мне кажется, будто через пару шагов я что-то сделаю, как-то повлияю на дальнейший ход событий его жизни, будто сейчас что-то действительно зависит от меня. Но нет, появляются другие горожане, и я отступаю.Пересказывать все в деталях смысла нет, да и просто невозможно. Скажу лишь, что мне безумно хочется снова приехать в этот город, узнать историю глухонемого юноши и девушки в черном, вместе с которой я невольно несколько минут подсматривала за ним через окно, стоя на улице. Понаблюдать за жизнью той девушки, чье лицо позже было изуродовано. Узнать, кто тот высокий мужчина и что происходило в лавке мясника.Мощнейшая концовка, которую, увы, я не имею никакого морального права вам рассказать, чтобы сохранить интригу, по-настоящему доводит до точки. В этот момент безумно хочется кричать: «Нет, это не он! Вы ошибаетесь!», но ты не кричишь. Ты молча наблюдаешь за происходящим, как и десятки людей, собравшихся вокруг тебя в безликой толпе на этой площади.– Почему же вы все молчите?! Кто-нибудь, скажите же ему! – слышишь ты крики отчаяния. Но продолжаешь молчать. Смотреть и молчать. И не потому, что в самом начале тебя просили не произносить ни звука. А по какой-то необъяснимой уже причине сам себе затыкаешь рот. И остаешься абсолютно безнаказанным, покидая этот город.Выйдя в бар, снова слышу веселую музыку. Я снимаю маску, здесь она мне уже не понадобится. И начинаю приходить в себя. Ходила я одна, и обсудить мне было происходящее не с кем. Но я пытаюсь разобраться в своих мыслях. Осознаю, что, будь это я, поступала бы совсем иначе и реагировала по-другому. Но это чужой город, и зрители в нем лишь гости.К барной стойке подходит парень, улыбается. Не сразу понимаю, что это тот самый часовых дел мастер. Все еще не могу окончательно прийти в себя. Он приближается и садится рядом: – Вы так смотрите на меня… – А… я просто пытаюсь… осознать все сейчас, – отвечаю, запинаясь.У меня столько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, но я не могу даже сформулировать свою мысль, находясь все еще под впечатлением. Мы немного пообщались, а после разошлись. Я не иду сразу домой, какое-то время еще гуляю по ночному Петербургу с маской в руках – единственным оставшимся у меня осязаемым напоминанием о той невероятной и такой реальной ночи в таинственном городе. Гуляю и думаю, какая же все-таки непредсказуемая наша жизнь.Текст: Анастасия КулипановаФотографии пресс-службы шоу "Безликие"

Отзывы

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения