Главная » Все «безликие» люди останутся безнаказанными: добро пожаловать в город
Все «безликие» люди останутся безнаказанными: добро пожаловать в город
22.12.2017
Иммерсивное шоу «Безликие». 15 декабря. Дворцовая набережная, 20. Не хочется описывать все эти организационные детали долго, хочется как можно скорее вместе с вами снова погрузиться в ту жизнь, которую удалось прожить. Жизнь людей, скрытую ото всех и в то же время открывающуюся сразу десяткам глаз.
Показывая билет и паспорт, прохожу в старинный особняк, где получаю свою карточку для входа.
– Гости с изображением волны на карточках, подходите ближе, – слышу завораживающий голос конферансье. Увы, у меня изображение гор. Придется еще подождать.
– Те, у кого карточки с изображением горы, подходите ко мне, – говорит тот же парень спустя минут 15.
Сразу хочется посоветовать: прежде чем продолжить читать, включите какую-нибудь нагнетающую музыку! Это поможет вам быть со мной на одной волне.
Итак, мы все входим в очередную комнату, и дверь за нами закрывается. Нас попросили полностью отключить мобильные телефоны, чтобы погружение в фантазию было полным.
Снова мрачная обстановка, девушки, одетые полностью в чёрное, молча стоят, говорит из них только одна, выдерживая паузы, таинственным голосом:
– Добрый вечер, дорогие гости. Вы попали в наш город. Мы просим вас надеть маски и не снимать их до конца. Все предметы трогать можно, но нельзя переносить. Шепот и тем более разговоры запрещены. Эмоции обещают быть сильными, но ничто не должно вас испугать по-настоящему. Проходите сюда, берегите головы.
Ровно в тот момент, как, согнув колени и склонив голову, прошла несколько арок и вышла к лестнице вместе с остальными гостями, я почувствовала, что начинаю выпадать из своей реальности и погружаться в совсем другой мир. С этой минуты мне решать, куда идти и к чему прикасаться, что делать и за кем следовать.
Я гуляю по ночному городу, где не знаю никого и где никто не знает меня. Вижу пустую аптеку или лавку часовых дел мастера и захожу в них. Читаю чье-то письмо, оставленное на столе. Вижу афиши о пластической операции и чужие открытки с любовными посланиями. Трогаю мешочки с гречкой и вдыхаю аромат корицы. Вижу ручной умывальник, из которого капает вода, и ванну, заполненную грязной водой. Мне позволено изучать все вокруг и раздражать свое воображение до той минуты, пока город не наполнится жителями.
Все это время меня сопровождает нагнетающая музыка, помогающая с каждой минутой и с каждым шагом окунаться все глубже и глубже в происходящее. Примерно как Алиса попадает в Страну Чудес, где никого нет, и, на свой страх и риск, делает каждый шаг и пробует печенье "Съешь меня" или напиток "Выпей меня", так и я постепенно вживаюсь в образ гостьи, которая проездом оказалась в этом городе, полном тайн.
Я вижу магазин с витринами, но не захожу – иду дальше. Попадаю в помещение, где стоит хирургический стол, а на стене и по полу размазана кровь, очень похожая на настоящую. Дотрагиваюсь до холодного железного стола. Мне становится немного не по себе, по телу на секунду пробегают мурашки, и я поспешно покидаю это место.
Проходя через очередную таинственную комнату, замечаю, как парень без маски молча сидит за столом и усердно пишет какое-то письмо. Я стою минуту прямо за его спиной, но после меня тянет уже в другое место. Крик. Иду на свет, в комнату, где спорят двое мужчин. Имена их не названы. Я молча стою и наблюдаю сцену из их жизни:
– Я хотел тебе это сказать.
– Да? Когда же?! – с этими словами парень толкает своего темноволосого друга (а друга ли?) на кровать, и тот падает.
Подобное повторяется несколько раз. Мне стал неприятен этот юноша, столько раз толкавший своего несчастного друга. Спустя какое-то время я понимаю, что ослабевший темноволосый парень, судя по всему, смертельно болен. Это и является причиной ссоры.
«Освальд, ты…» Теперь я знаю, как зовут этого живого мертвеца, закрывшего на петлю дверь, через которую я попала сюда. Ухожу через другую дверь и иду дальше в город, заглядывая то в одно, то в другое пространство.
Очутившись в таверне, я вижу девушку, которая недавно в комнате ссорилась со своим любимым: «Я хочу верить тебе. Но мне нужны доказательства». А рядом кто сидит? Неужели Освальд? Да, именно он. Не прикасаясь друг к другу, эти двое делают все синхронно: одновременно поворачиваются на стульях, одной и той же рукой берут бокалы с вином, одинаково несчастны.
В какой-то момент дама уходит, а Освальд остается. Он пьян, сильно пьян. Но подливает себе все больше и больше. Как из-под земли рядом со мной вырастает высокий мужчина. Я осознаю это лишь в тот момент, когда понимаю, что в эту сторону смотрит Освальд и произносит:
– Это правда ты! Как я рад тебя видеть, давай выпьем.
На минуту мне кажется, что эти двое – хорошие приятели. Но лишь на минуту, пока не происходит следующий диалог:
– Как поживает твой отец?
– Хорошо. А твой, Освальд, как, а? Выпьем за него! Не чокаясь.
Улыбка с лица резко исчезает и у меня, и у опьяневшего Освальда. Высокий мужчина уходит со словами: «Сделай так, чтобы я тебя больше не видел».
И мне становится жаль парня. Каждый здесь пытается сделать ему больно. Стоя за барной стойкой, Освальд сам наливает себе и выпивает. А я стою рядом, облокотившись на стул. После очередного стакана он резко смотрит мне прямо в глаза (увы, маска не позволяет ему видеть мое лицо) обходит стойку и со словами: «Можно пригласить вас на танец?» ведет меня в центр комнаты. Начинает звучать уже совсем не устрашающая музыка, мы действительно танцуем в какой-то таверне.
– А вы были когда-нибудь в Париже?
Я лишь отрицательно мотаю головой.
– О, как же так. Париж прекрасен. А вы хотели бы побывать там?
Никогда в жизни не хотела в Париж. Но почему-то утвердительно кивнула.
– У меня там есть еще дела, вы поедете со мной туда?
С тобой? Да хоть сейчас! – подумала я, но в ответ лишь снова кивнула.
– Замечательно! А как вам этот город? Прекрасен, не правда ли?
Думаю, сейчас я с каждым твоим словом буду соглашаться, милый Освальд.
– Знаете, мне кажется, что самое прекрасное в этом городе – это Вы!
Теперь я понимаю, зачем нужна мне эта маска: так хотя бы не видно было моих резко вспыхнувших щек и улыбки, которую невозможно сдержать.
И тут он наклоняется к моему уху и тихо-тихо произносит:
– У меня тут есть дела, но потом я обязательно найду Вас, и мы отправимся в Париж. Я найду Вас, – повторяет он и, отстранившись, медленно отпускает мою руку.
«Я буду ждать, – вертелось в моей голове, – хоть и понимаю, что вижу тебя в последний раз, Освальд».
Через минуту он стоит уже снова у барной стойки и ведет беседу со своим (уже знакомым нам) другом. А я, очнувшись от перевоплощения в наивную, почти влюбившуюся девушку, снова стою безликая и узнаю все более подробные детали. Оказывается, Освальд – художник, а парень этот и не друг вовсе, а ученик его, желающий стать таким же, как учитель. Юноша уже даже сидит в одежде наставника, приговаривая, что самому художнику совсем скоро вещи уже не понадобятся. Только вот не стоит забывать, что, примеряя на себя чье-то лицо, мы получаем не только славу того человека, но и дальнейшую его судьбу.
Решив следовать теперь за Освальдом по городу, я вместе с ним попадаю к часовщику.
– Вы точная его копия. Те же жесты, та же мимика, – говорит еще один высокий мужчина.
– А... В этом городе все так говорят. Вы тоже знали моего отца?
– Да, что я могу сделать для Вас в память о Вашем отце? Вы думаете, что я не смогу Вам этого дать, – приговаривает мастер, надевая часы на руку Освальду.
– Мне просто нужно… немного… времени, – отвечает тот и рассматривает часы.
– Воспользуйтесь им. Другого шанса у Вас не будет!
В какой-то момент Освальд резко убегает по узкой городской улице. Гости города спешат за ним, некоторые тоже бегут, но я не успеваю и теряю его из вида…
Позже, частично подсмотрев за жизнью иных людей, я снова встречаю ученика Освальда. Он уходит в неизвестном мне направлении, держась за голову. За ним никто не идет. Только я. Он медленно спускается по лестнице, держась за каменные стены, а я бесшумно следую за ним. Теперь юноша уже вызывает во мне сочувствие. Не то чувство, когда видишь щенка на холодной улице или плачущего малыша. Иное чувство, больше напоминающее жалость.
Темнота, бессильный он, и безмолвная я. Слежу за ним, иду по пятам, все та же нагнетающая музыка ведет нас. Мне кажется, будто через пару шагов я что-то сделаю, как-то повлияю на дальнейший ход событий его жизни, будто сейчас что-то действительно зависит от меня. Но нет, появляются другие горожане, и я отступаю.
Пересказывать все в деталях смысла нет, да и просто невозможно. Скажу лишь, что мне безумно хочется снова приехать в этот город, узнать историю глухонемого юноши и девушки в черном, вместе с которой я невольно несколько минут подсматривала за ним через окно, стоя на улице. Понаблюдать за жизнью той девушки, чье лицо позже было изуродовано. Узнать, кто тот высокий мужчина и что происходило в лавке мясника.
Мощнейшая концовка, которую, увы, я не имею никакого морального права вам рассказать, чтобы сохранить интригу, по-настоящему доводит до точки. В этот момент безумно хочется кричать: «Нет, это не он! Вы ошибаетесь!», но ты не кричишь. Ты молча наблюдаешь за происходящим, как и десятки людей, собравшихся вокруг тебя в безликой толпе на этой площади.
– Почему же вы все молчите?! Кто-нибудь, скажите же ему! – слышишь ты крики отчаяния. Но продолжаешь молчать. Смотреть и молчать. И не потому, что в самом начале тебя просили не произносить ни звука. А по какой-то необъяснимой уже причине сам себе затыкаешь рот. И остаешься абсолютно безнаказанным, покидая этот город.
Выйдя в бар, снова слышу веселую музыку. Я снимаю маску, здесь она мне уже не понадобится. И начинаю приходить в себя. Ходила я одна, и обсудить мне было происходящее не с кем. Но я пытаюсь разобраться в своих мыслях. Осознаю, что, будь это я, поступала бы совсем иначе и реагировала по-другому. Но это чужой город, и зрители в нем лишь гости.
К барной стойке подходит парень, улыбается. Не сразу понимаю, что это тот самый часовых дел мастер. Все еще не могу окончательно прийти в себя. Он приближается и садится рядом:
– Вы так смотрите на меня… – А… я просто пытаюсь… осознать все сейчас, – отвечаю, запинаясь.
У меня столько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, но я не могу даже сформулировать свою мысль, находясь все еще под впечатлением. Мы немного пообщались, а после разошлись. Я не иду сразу домой, какое-то время еще гуляю по ночному Петербургу с маской в руках – единственным оставшимся у меня осязаемым напоминанием о той невероятной и такой реальной ночи в таинственном городе. Гуляю и думаю, какая же все-таки непредсказуемая наша жизнь.
Текст: Анастасия КулипановаФотографии пресс-службы шоу "Безликие"
Показывая билет и паспорт, прохожу в старинный особняк, где получаю свою карточку для входа.
– Гости с изображением волны на карточках, подходите ближе, – слышу завораживающий голос конферансье. Увы, у меня изображение гор. Придется еще подождать.
– Те, у кого карточки с изображением горы, подходите ко мне, – говорит тот же парень спустя минут 15.
Сразу хочется посоветовать: прежде чем продолжить читать, включите какую-нибудь нагнетающую музыку! Это поможет вам быть со мной на одной волне.
Итак, мы все входим в очередную комнату, и дверь за нами закрывается. Нас попросили полностью отключить мобильные телефоны, чтобы погружение в фантазию было полным.
Снова мрачная обстановка, девушки, одетые полностью в чёрное, молча стоят, говорит из них только одна, выдерживая паузы, таинственным голосом:
– Добрый вечер, дорогие гости. Вы попали в наш город. Мы просим вас надеть маски и не снимать их до конца. Все предметы трогать можно, но нельзя переносить. Шепот и тем более разговоры запрещены. Эмоции обещают быть сильными, но ничто не должно вас испугать по-настоящему. Проходите сюда, берегите головы.
Ровно в тот момент, как, согнув колени и склонив голову, прошла несколько арок и вышла к лестнице вместе с остальными гостями, я почувствовала, что начинаю выпадать из своей реальности и погружаться в совсем другой мир. С этой минуты мне решать, куда идти и к чему прикасаться, что делать и за кем следовать.
Я гуляю по ночному городу, где не знаю никого и где никто не знает меня. Вижу пустую аптеку или лавку часовых дел мастера и захожу в них. Читаю чье-то письмо, оставленное на столе. Вижу афиши о пластической операции и чужие открытки с любовными посланиями. Трогаю мешочки с гречкой и вдыхаю аромат корицы. Вижу ручной умывальник, из которого капает вода, и ванну, заполненную грязной водой. Мне позволено изучать все вокруг и раздражать свое воображение до той минуты, пока город не наполнится жителями.
Все это время меня сопровождает нагнетающая музыка, помогающая с каждой минутой и с каждым шагом окунаться все глубже и глубже в происходящее. Примерно как Алиса попадает в Страну Чудес, где никого нет, и, на свой страх и риск, делает каждый шаг и пробует печенье "Съешь меня" или напиток "Выпей меня", так и я постепенно вживаюсь в образ гостьи, которая проездом оказалась в этом городе, полном тайн.
Я вижу магазин с витринами, но не захожу – иду дальше. Попадаю в помещение, где стоит хирургический стол, а на стене и по полу размазана кровь, очень похожая на настоящую. Дотрагиваюсь до холодного железного стола. Мне становится немного не по себе, по телу на секунду пробегают мурашки, и я поспешно покидаю это место.
Проходя через очередную таинственную комнату, замечаю, как парень без маски молча сидит за столом и усердно пишет какое-то письмо. Я стою минуту прямо за его спиной, но после меня тянет уже в другое место. Крик. Иду на свет, в комнату, где спорят двое мужчин. Имена их не названы. Я молча стою и наблюдаю сцену из их жизни:
– Я хотел тебе это сказать.
– Да? Когда же?! – с этими словами парень толкает своего темноволосого друга (а друга ли?) на кровать, и тот падает.
Подобное повторяется несколько раз. Мне стал неприятен этот юноша, столько раз толкавший своего несчастного друга. Спустя какое-то время я понимаю, что ослабевший темноволосый парень, судя по всему, смертельно болен. Это и является причиной ссоры.
«Освальд, ты…» Теперь я знаю, как зовут этого живого мертвеца, закрывшего на петлю дверь, через которую я попала сюда. Ухожу через другую дверь и иду дальше в город, заглядывая то в одно, то в другое пространство.
Очутившись в таверне, я вижу девушку, которая недавно в комнате ссорилась со своим любимым: «Я хочу верить тебе. Но мне нужны доказательства». А рядом кто сидит? Неужели Освальд? Да, именно он. Не прикасаясь друг к другу, эти двое делают все синхронно: одновременно поворачиваются на стульях, одной и той же рукой берут бокалы с вином, одинаково несчастны.
В какой-то момент дама уходит, а Освальд остается. Он пьян, сильно пьян. Но подливает себе все больше и больше. Как из-под земли рядом со мной вырастает высокий мужчина. Я осознаю это лишь в тот момент, когда понимаю, что в эту сторону смотрит Освальд и произносит:
– Это правда ты! Как я рад тебя видеть, давай выпьем.
На минуту мне кажется, что эти двое – хорошие приятели. Но лишь на минуту, пока не происходит следующий диалог:
– Как поживает твой отец?
– Хорошо. А твой, Освальд, как, а? Выпьем за него! Не чокаясь.
Улыбка с лица резко исчезает и у меня, и у опьяневшего Освальда. Высокий мужчина уходит со словами: «Сделай так, чтобы я тебя больше не видел».
И мне становится жаль парня. Каждый здесь пытается сделать ему больно. Стоя за барной стойкой, Освальд сам наливает себе и выпивает. А я стою рядом, облокотившись на стул. После очередного стакана он резко смотрит мне прямо в глаза (увы, маска не позволяет ему видеть мое лицо) обходит стойку и со словами: «Можно пригласить вас на танец?» ведет меня в центр комнаты. Начинает звучать уже совсем не устрашающая музыка, мы действительно танцуем в какой-то таверне.
– А вы были когда-нибудь в Париже?
Я лишь отрицательно мотаю головой.
– О, как же так. Париж прекрасен. А вы хотели бы побывать там?
Никогда в жизни не хотела в Париж. Но почему-то утвердительно кивнула.
– У меня там есть еще дела, вы поедете со мной туда?
С тобой? Да хоть сейчас! – подумала я, но в ответ лишь снова кивнула.
– Замечательно! А как вам этот город? Прекрасен, не правда ли?
Думаю, сейчас я с каждым твоим словом буду соглашаться, милый Освальд.
– Знаете, мне кажется, что самое прекрасное в этом городе – это Вы!
Теперь я понимаю, зачем нужна мне эта маска: так хотя бы не видно было моих резко вспыхнувших щек и улыбки, которую невозможно сдержать.
И тут он наклоняется к моему уху и тихо-тихо произносит:
– У меня тут есть дела, но потом я обязательно найду Вас, и мы отправимся в Париж. Я найду Вас, – повторяет он и, отстранившись, медленно отпускает мою руку.
«Я буду ждать, – вертелось в моей голове, – хоть и понимаю, что вижу тебя в последний раз, Освальд».
Через минуту он стоит уже снова у барной стойки и ведет беседу со своим (уже знакомым нам) другом. А я, очнувшись от перевоплощения в наивную, почти влюбившуюся девушку, снова стою безликая и узнаю все более подробные детали. Оказывается, Освальд – художник, а парень этот и не друг вовсе, а ученик его, желающий стать таким же, как учитель. Юноша уже даже сидит в одежде наставника, приговаривая, что самому художнику совсем скоро вещи уже не понадобятся. Только вот не стоит забывать, что, примеряя на себя чье-то лицо, мы получаем не только славу того человека, но и дальнейшую его судьбу.
Решив следовать теперь за Освальдом по городу, я вместе с ним попадаю к часовщику.
– Вы точная его копия. Те же жесты, та же мимика, – говорит еще один высокий мужчина.
– А... В этом городе все так говорят. Вы тоже знали моего отца?
– Да, что я могу сделать для Вас в память о Вашем отце? Вы думаете, что я не смогу Вам этого дать, – приговаривает мастер, надевая часы на руку Освальду.
– Мне просто нужно… немного… времени, – отвечает тот и рассматривает часы.
– Воспользуйтесь им. Другого шанса у Вас не будет!
В какой-то момент Освальд резко убегает по узкой городской улице. Гости города спешат за ним, некоторые тоже бегут, но я не успеваю и теряю его из вида…
Позже, частично подсмотрев за жизнью иных людей, я снова встречаю ученика Освальда. Он уходит в неизвестном мне направлении, держась за голову. За ним никто не идет. Только я. Он медленно спускается по лестнице, держась за каменные стены, а я бесшумно следую за ним. Теперь юноша уже вызывает во мне сочувствие. Не то чувство, когда видишь щенка на холодной улице или плачущего малыша. Иное чувство, больше напоминающее жалость.
Темнота, бессильный он, и безмолвная я. Слежу за ним, иду по пятам, все та же нагнетающая музыка ведет нас. Мне кажется, будто через пару шагов я что-то сделаю, как-то повлияю на дальнейший ход событий его жизни, будто сейчас что-то действительно зависит от меня. Но нет, появляются другие горожане, и я отступаю.
Пересказывать все в деталях смысла нет, да и просто невозможно. Скажу лишь, что мне безумно хочется снова приехать в этот город, узнать историю глухонемого юноши и девушки в черном, вместе с которой я невольно несколько минут подсматривала за ним через окно, стоя на улице. Понаблюдать за жизнью той девушки, чье лицо позже было изуродовано. Узнать, кто тот высокий мужчина и что происходило в лавке мясника.
Мощнейшая концовка, которую, увы, я не имею никакого морального права вам рассказать, чтобы сохранить интригу, по-настоящему доводит до точки. В этот момент безумно хочется кричать: «Нет, это не он! Вы ошибаетесь!», но ты не кричишь. Ты молча наблюдаешь за происходящим, как и десятки людей, собравшихся вокруг тебя в безликой толпе на этой площади.
– Почему же вы все молчите?! Кто-нибудь, скажите же ему! – слышишь ты крики отчаяния. Но продолжаешь молчать. Смотреть и молчать. И не потому, что в самом начале тебя просили не произносить ни звука. А по какой-то необъяснимой уже причине сам себе затыкаешь рот. И остаешься абсолютно безнаказанным, покидая этот город.
Выйдя в бар, снова слышу веселую музыку. Я снимаю маску, здесь она мне уже не понадобится. И начинаю приходить в себя. Ходила я одна, и обсудить мне было происходящее не с кем. Но я пытаюсь разобраться в своих мыслях. Осознаю, что, будь это я, поступала бы совсем иначе и реагировала по-другому. Но это чужой город, и зрители в нем лишь гости.
К барной стойке подходит парень, улыбается. Не сразу понимаю, что это тот самый часовых дел мастер. Все еще не могу окончательно прийти в себя. Он приближается и садится рядом:
– Вы так смотрите на меня…
– А… я просто пытаюсь… осознать все сейчас, – отвечаю, запинаясь.
У меня столько вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, но я не могу даже сформулировать свою мысль, находясь все еще под впечатлением. Мы немного пообщались, а после разошлись. Я не иду сразу домой, какое-то время еще гуляю по ночному Петербургу с маской в руках – единственным оставшимся у меня осязаемым напоминанием о той невероятной и такой реальной ночи в таинственном городе. Гуляю и думаю, какая же все-таки непредсказуемая наша жизнь.
Текст: Анастасия Кулипанова
Фотографии пресс-службы шоу "Безликие"