Главная » На Васильевский остров я приду замерзать
На Васильевский остров я приду замерзать
01.12.2017
Театр на Вынос в октябре запустил проект прогулок по Петербургу с поэтами, по волнам местной поэзии так сказать. В последний день осени таким поэтом-сталкером стал Дмитрий Крестьянкин, режиссёр Плохого театра. Называлось всё это "Poe.Tri. Дмитрий Крестьянкин. Тихий ход".В условное время у метро Василеостровская собралась толпа людей. Так мы и перемещались по линиям и проспектам заснеженного сказочного острова: много замёрзших людей и большой кассетный магнитофон, с которым мы познакомились на спектакле “Старик и море” - он был связующей нитью между нами и Хемингуэем, а также одиноким человеком в лодке. Максим Карнаухов предупредил нас, что случайности неслучайны. Вооруженные этим знанием мы следовали за нашим вожаком. Нас вели по каким-то чудом сохранившимся проходным дворам и дворам-колодцам. Заглядывали в окна и считывали надписи на стенах, автобусных остановках и водосточных трубах.В середине променада стало холодно и хотелось сойти с дистанции. Но лишения закаляют характер. А выходить из зоны комфорта время от времени необходимо. Люди танцевали у Невы, недолго, но с самоотдачей, тут опять помог магнитофон. В конце концов мы дошли до удивительно живописного морга Покровской больницы с колоннами и цветочной клумбой.В какой-то момент будто бы ниоткуда (с любовью) появился Дмитрий Крестьянкин. В финале спектакля он стал лидером, и повел нас к общежитию РГИСИ, бывшего ГАТИ на улице Опочинина. 5 лет своей жизни режиссёр и поэт жил в этом легендарном месте, с крысами, клопами и суровыми вахтёрами на входе - мышь не проскочит, своих хватает. Нам предложили посетить театральную общагу, по желанию - total free всё-таки, никакой обязаловки. Дмитрий показал комнату, где ему выпало жить - ключ по традиции лежал под ковриком. В комнате с чёрными стенами и внушительной библиотекой, собранной силами нескольких поколений студентов сидел актёр Леон Словицкий и ел шоколадку. Ещё нам поведали историю, как Дмитрий второй раз родился, когда в лифте общежития случился пожар. Есть что вспомнить. Когда маленькая группа зрителей шла от общежития, с крыши дома упала небольшая глыба льда. Жизнь непредсказуема, а искусство вечно.Текст: Алла ИгнатенкоФотографии из открытого доступа
В условное время у метро Василеостровская собралась толпа людей. Так мы и перемещались по линиям и проспектам заснеженного сказочного острова: много замёрзших людей и большой кассетный магнитофон, с которым мы познакомились на спектакле “Старик и море” - он был связующей нитью между нами и Хемингуэем, а также одиноким человеком в лодке. Максим Карнаухов предупредил нас, что случайности неслучайны. Вооруженные этим знанием мы следовали за нашим вожаком. Нас вели по каким-то чудом сохранившимся проходным дворам и дворам-колодцам. Заглядывали в окна и считывали надписи на стенах, автобусных остановках и водосточных трубах.
В середине променада стало холодно и хотелось сойти с дистанции. Но лишения закаляют характер. А выходить из зоны комфорта время от времени необходимо. Люди танцевали у Невы, недолго, но с самоотдачей, тут опять помог магнитофон. В конце концов мы дошли до удивительно живописного морга Покровской больницы с колоннами и цветочной клумбой.
В какой-то момент будто бы ниоткуда (с любовью) появился Дмитрий Крестьянкин. В финале спектакля он стал лидером, и повел нас к общежитию РГИСИ, бывшего ГАТИ на улице Опочинина. 5 лет своей жизни режиссёр и поэт жил в этом легендарном месте, с крысами, клопами и суровыми вахтёрами на входе - мышь не проскочит, своих хватает. Нам предложили посетить театральную общагу, по желанию - total free всё-таки, никакой обязаловки. Дмитрий показал комнату, где ему выпало жить - ключ по традиции лежал под ковриком. В комнате с чёрными стенами и внушительной библиотекой, собранной силами нескольких поколений студентов сидел актёр Леон Словицкий и ел шоколадку. Ещё нам поведали историю, как Дмитрий второй раз родился, когда в лифте общежития случился пожар. Есть что вспомнить. Когда маленькая группа зрителей шла от общежития, с крыши дома упала небольшая глыба льда. Жизнь непредсказуема, а искусство вечно.Текст: Алла ИгнатенкоФотографии из открытого доступа