Гармонические ряды Майкла Наймана, рефрены Джона Кейджа, глубинные медитации Филиппа Гласса - все это и не только: ансамбль «The Pocet Symphony» дал концерт в Большом зале Филармонии 17 октября.
К 80-летию гениев жанра Валентина Сильвестрова и Филиппа Гласса ансамбль подготовил программу «In minimalism we trust». Программная фраза концерта – это отражение веры композиторов, выступивших в противовес «украшательствам», чрезмерно разросшихся исполнительским ресурсам авангардистов. Минимализм – это возвращение музыки к истокам: чистым звучанием инструментов, четким ритмам, репитативам (repetitious – повторяющийся), вводящих слушателей в состояние транса.
Когда Аристотель говорил о музыке, то он представлял её космическим колебанием звуковых частот, всеобщим танцем планет и светил, «музыкой сфер». Звучания, издаваемые светилами при круговом движении издают гармонию соотносимую тонам консонирующих интервалов. Таким образом, вся планета реагирует на звуковые колебания, и каждый атом нашего тела.
Струнный квартет «Mishima» Филиппа Гласса – это глубокое погружение внутрь, в самые глубины подсознания. Беспокойное метание зрителей, только что пришедших в зал, окутала массивная мощь звуков контрабаса, виолончели, альта и скрипок. «Медитации» - так для Филиппа Гласса должна звучать музыка и такой она должна производить эффект.
Трубящие, пронизывающие звуки скрипки, тревожное и монотонное звучание фонограммы композиции «Violin Phase» Стива Райха продолжили тему глубокого погружения в подсознание. Согласно трактовке музыки антропологами, она издавна служила для сопровождения мистических ритуалов, «путешествий» в иной мир. Именно так подходят к музыке минималисты. Они возвращают ей сакральную суть: гипнотическая композиция «Drowing by numbers», написанная для одноименного фильма Питера Гринуэя стала «ядерным взрывом» первого отделения. Страх и ликование перед смертью и вечностью: Майкл Найман вводит в композицию барочные мадригалы с их церковным католическим звучанием, напоминающем слушателям о «Memento mori» (лат. «Помни о смерти»), картинах Страшного суда и последующего Вознесения праведников.как
Звуки препарированного фортепиано Джона Кейджа «Mysterious advanture» рефренами открыли второе отделение. Потусторонние, будто бы не здешние, оторванные – она заставляли выйти из «зоны комфорта», не услаждая слух, а побуждая ум действовать и работать. «Вслушиваться» и «слышать», сосредоточить внимание на настоящем, происходящем в «здесь и сейчас», кристализовать наблюдение на музыке, слухе и своём восприятии. Недаром американский минимализм черпал свои идеи из буддистской философии, призывающий отрешиться от привязанностей материального мира, полностью погрузившись в поток изменяющихся состояний-«дхарм». Музыка минимализма – это «развертывание дхарм» перед слушателем, бесконечное чередование «кадров»-паттернов (pattern – узор), созерцание вечности. Начало и конец мелодии – условны. Дирижёр несколько секунд стоит неподвижно, затем начинает отсчитывать ритм. Тишина становится частью музыки.
Мортон Фельдман в композиции «Rothko Chapel» изучает взаимодействие звука и тишины. Мистические напевы хора и перезвоны челесты, и внезапные длинные паузы – это часовня, где происходит таинство.
Динамические этюды Джона Адамса «Road movies» для скрипки и фортепиано проводят слушателей по «дорогам» собственной души, телепортируя внимание из одного уголка в другой, совершая «квантовые скачки» в сознании, мы погружается в неизведанное в повседневной жизни состояние предельного внимания на собственном восприятии.
Завершила концерт композиция нашего Владимира Мартынова «Come in», будто бы приглашаются «войти» вновь в повседневный мир.Текст: Мария ШрамоваФотографии Анны Флегонтовой
Когда Аристотель говорил о музыке, то он представлял её космическим колебанием звуковых частот, всеобщим танцем планет и светил, «музыкой сфер». Звучания, издаваемые светилами при круговом движении издают гармонию соотносимую тонам консонирующих интервалов. Таким образом, вся планета реагирует на звуковые колебания, и каждый атом нашего тела.
Струнный квартет «Mishima» Филиппа Гласса – это глубокое погружение внутрь, в самые глубины подсознания. Беспокойное метание зрителей, только что пришедших в зал, окутала массивная мощь звуков контрабаса, виолончели, альта и скрипок. «Медитации» - так для Филиппа Гласса должна звучать музыка и такой она должна производить эффект.
Трубящие, пронизывающие звуки скрипки, тревожное и монотонное звучание фонограммы композиции «Violin Phase» Стива Райха продолжили тему глубокого погружения в подсознание. Согласно трактовке музыки антропологами, она издавна служила для сопровождения мистических ритуалов, «путешествий» в иной мир. Именно так подходят к музыке минималисты. Они возвращают ей сакральную суть: гипнотическая композиция «Drowing by numbers», написанная для одноименного фильма Питера Гринуэя стала «ядерным взрывом» первого отделения. Страх и ликование перед смертью и вечностью: Майкл Найман вводит в композицию барочные мадригалы с их церковным католическим звучанием, напоминающем слушателям о «Memento mori» (лат. «Помни о смерти»), картинах Страшного суда и последующего Вознесения праведников.
как
Звуки препарированного фортепиано Джона Кейджа «Mysterious advanture» рефренами открыли второе отделение. Потусторонние, будто бы не здешние, оторванные – она заставляли выйти из «зоны комфорта», не услаждая слух, а побуждая ум действовать и работать. «Вслушиваться» и «слышать», сосредоточить внимание на настоящем, происходящем в «здесь и сейчас», кристализовать наблюдение на музыке, слухе и своём восприятии. Недаром американский минимализм черпал свои идеи из буддистской философии, призывающий отрешиться от привязанностей материального мира, полностью погрузившись в поток изменяющихся состояний-«дхарм». Музыка минимализма – это «развертывание дхарм» перед слушателем, бесконечное чередование «кадров»-паттернов (pattern – узор), созерцание вечности. Начало и конец мелодии – условны. Дирижёр несколько секунд стоит неподвижно, затем начинает отсчитывать ритм. Тишина становится частью музыки.
Мортон Фельдман в композиции «Rothko Chapel» изучает взаимодействие звука и тишины. Мистические напевы хора и перезвоны челесты, и внезапные длинные паузы – это часовня, где происходит таинство.
Динамические этюды Джона Адамса «Road movies» для скрипки и фортепиано проводят слушателей по «дорогам» собственной души, телепортируя внимание из одного уголка в другой, совершая «квантовые скачки» в сознании, мы погружается в неизведанное в повседневной жизни состояние предельного внимания на собственном восприятии.
Завершила концерт композиция нашего Владимира Мартынова «Come in», будто бы приглашаются «войти» вновь в повседневный мир.Текст: Мария ШрамоваФотографии Анны Флегонтовой