Валерий Романович Белячкович хотел, чтобы жизнь его театра не замирала ни на минуту и ни при каких обстоятельствах. Шестого декабря, когда Мастер ушел, его детище, его «Моно» уже стояло в январской афише. До сих пор с того страшного дня театр не отменил ни одного спектакля. Состоялся и «Моно», только теперь он стал многоликим.Открыл вечер сам Мастер. Душу защемило от знакомой мелодии, под которую Валерий Романович обычно так по-домашнему непринужденно появлялся на сцене. В этот раз он вошел с экрана, в непременной богемной «хламиде» и кепке козырьком назад. И также эффектно замер с последним тактом музыки.Актеры театра читали его рассказы. Валерий Романович скромно считал их невеликими литературными заметками, не претендующими на издание. Теперь они ушли в вечность, такие смешные и горькие, щемящие, трепетные, исполненные любви к родителям, миру, театру, соратникам и друзьям, к жизни и ее главному делу.Выступали артисты двух поколений — прошлого, начинавшего театр вместе с Мастером, и нынешнего, воспитанного им.Алексей Мамонтов прочитал рассказ «Клава Баранова», без которого не обходилось ни одно сольное выступление Валерия Романовича. В нем все любовь - истовая сыновья любовь к матери, человеку простому и необыкновенному. Это веселый гимн русской женщине, ироничной, доброй, терпеливой, озорной Клаве Барановой, воспитавшей талантливых, и так на нее в своей бесшабашной решимости похожих, сыновей.
Денис Нагретдинов читал «Коробочку» - воспоминания о забавных приключениях русской актрисы в Японии и драгоценном подарке японского чиновника. Исполненный с уморительным воодушевлением, рассказ стал одним из самых ярких впечатлений вечера.Красавица и певунья Ирина Сушина развеселила затейливыми размышлениями Мастера на тему ее, по мнению Валерия Романовича, несценичной фамилии.Олег Анищенко с рассказом «Куба- любовь моя» задорно провел трагикомическую ситуацию похищения сумки Беляковича на пляже в Майями до потешного агитпроповского пафоса любви к экспрессивному товарищу по соцлагерю - острову Кубе. Именно в этом комичном повествовании больше всего самого Валерия Романовича — остроумного, неунывающего оптимиста с распахнутой всему миру широкой русской душой и сочным забористым матерком.Никто из актеров не стремился в своих выступлениях скопировать Мастера, и все же его неповторимая свободная и шутливая манера более всего удалась Сергею Бородиову, который с удивительно точной интонацией прочитал рассказ «Народный артист» о присвоении Валерию Романовичу Беляковичу звания Народный артист России.
Еще много было исполнено замечательных миниатюр, каждая из которых начиналась с реальной жизненной ситуации и впоследствии уходила в заоблачный сюрр разыгравшейся фантазии автора. В этих записках, воспоминаниях, размышлениях много того, что режиссер любил выпускать на сцену в своих спектаклях — от сермяжной правды до кружевной тонкой философии. Рассказы литературно и драматургически выверены завязкой, кульминацией и развязкой, нетерпеливым ожиданием разрешения интриги, ловкостью размещения большого содержания в малой форме.Писательское дарование стало еще одной гранью безграничного таланта режиссера Беляковича. Актеры в этот вечер выходили на сцену в одеждах, похожих на его обычные просторные облачения художника, в кепках козырьками наоборот. Мастер смотрел на них с «постановочных» фотосессийных портретов то строго, то задумчиво, то улыбаясь непривычно «элегантный как рояль».Спектакль «закольцевали» кадры монолога Валерия Романовича. Он говорил о том, как любит жизнь. Зал аплодировал стоя, гению, назвавшему свои творческие вечера «Моно», что по-гречески значит «единственный».Текст Дарья Евдочук
фотографии предоставлены пресс службой театра