«ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ»: СПЛАВ ЛЮБВИ И НАСИЛИЯ (Москва)

Кинорежиссер Маттео Гарроне является одним из лидеров нового итальянского кино. Ретроспектива его фильмов, организованная в рамках XIX Фестиваля нового итальянского кино N.I.C.E в Москве и Санкт-Петербурге отличный шанс впервые познакомится с творчеством автора или же пересмотреть его киноленты на большом экране. В ретроспективу включены далеко не все работы режиссера, однако среди четырех заявленных в программе фильмов нашлось место ранней кинокартине Гарроне «Первая любовь», которая в отличие от «Таксидермиста» и «Гоморры» получила куда меньше внимания со стороны фестивального общества, однако заслуживает зрительского внимания и достойной оценки.e4cd2e5af09149531d86c8d541470bc66ff20a3aГарроне начинает фильм с почти клишированного знакомства героя и героини: первое, преисполненное смятения свидание в привокзальном кафе, после - вечерний променад. Казалось бы, дальше все должно пойти по накатанному бесчисленными мелодрамами пути: влюбленность, ссоры, примирение и неизбежный хэппи-энд, которыми так раскормлен современный зритель. Но не стоит ждать от Гарроне стандартных схем взаимоотношений героев. Натурщица Соня, которой немного за 30, влюбляется, причем слепо, как в первый раз (отсюда и название кинокартины), в педанта Витторио. Он же видит ее в качестве потенциального материала для лепки идеала. Она - беззаветно любит и подчиняется. Он садит девушку на хлеб и воду (на самом деле только на овощи), ибо будущий идеал, по мнению Витторио, полноват. С самого начала Маттео Гарроне прибегает к очень точной характеристике героев через вещественный мир. Любая деталь здесь неслучайна и плотно вплетена в режиссерскую мысль, образу таким образом слиток формы и идеи. Тиран и деспот Витторио впервые предстает перед зрителем в черном пальто, Соня - в клетчатом, с накинутым поверх нежно-розовым шарфиком. Так что один только акцент на цвете дает понять, что Витторио скрытный и предпочитающий одиночество человек, а Соня с ее светлым шарфиком наивна и отчасти легкомысленна. Любопытно, что в одной из финальных сцен оба они облачатся в черное, как бы подчеркивая своим видом гибельное растворение ее, как личности, в нем. А в кафе во время первой встречи он пьет крепкий эспрессо (намек на сдержанность и строгость характера), она - большую чашку кофе, в которую с удовольствием добавила бы пару ложек сахара. Запараллеленно и маниакальное желание Витторио подчинить себе возлюбленную с профессией героя - он ювелир, кующий из бесформенного сплава металла изящные украшения на свой вкус. Соня для него тот, же бесформенный кусок, который, как и золото плавится под воздействием высоких температур и принимает необходимую творцу форму.845e82fd56c2366d08940a39cdd6c23173b0e52dНа первый взгляд может показаться, что история Гарроне - всего лишь камерная (камерная еще и потому, что степень физической свободы героини здесь фактически можно приравнять к положению заключенного) мелодрама о подавлении и подчинении личности. Однако нетрудно угадать в деспотичном образе Витторио метафору власти вообще. Той самой, которая, если перенестись на российские культурные реалии, запрещает в кино мат, не пускает в прокат фильмы, арестовывает кинорежиссеров (речь об Олеге Сенцове), судится с авторами оперы за проявления «богохульства», в общем избирает вектор тотального контроля над личностью, всячески подавляя в обществе способность к рефлексии. Возвращаясь к Гарроне и упомянутому в киноленте несколько раз соотношению «тело - голова», трактовать действия современной власти можно как попытки лишить тело головы и тотально подчинить это обезглавленное тело описанному когда-то Томасом Гоббсом монстру.

Текст Мария Комогова

Отзывы

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения