27 января петербургский событийный пласт включал в себя в числе прочего концерт экспериментальной музыки под названием ШКИД. Несмотря на непредсказуемость жанра, формальные характеристики мероприятия с момента его появления, то есть с октября минувшего года, остались неизменными: а) день проведения – среда; б) время проведения – вечер; в) место проведения – клуб Capella. На этот раз в перечне выступающих были анонсированы три команды. Что характерно, если количество участников было малым и фиксированным, то количество музыкальных стилей, ими представляемых – отнюдь нет; эту мозаику было бы трудно обобщить парой слов- ярлыков.Возможность произнести первое музыкальное слово со сцены принадлежала project Hypoxia. Попытка выяснить причину именно такого наименования не приводит к нащупыванию потаенного смысла: по словам основателя, выбор пал на него наугад. К слову, ощущение нехватки кислорода не вызывали ни помещение, ни наполняющая его музыка; в периодически разрозненное звуковое полотно вплетались этнические мотивы, резкость размывалась гипнотичным внесением мазков.Освещение клуба привносило свои коррективы в восприятие происходящего на сцене: если в первую половину выступления оно способствовало тому, чтобы взгляд был направлен в сторону динамично колдующего над техникой музыканта, то преобладающая визуальная мрачность второй половины призывала к сосредоточенному погружению. Если задаться целью очертить акценты в общем, выйдет довольно хаотично – в течение получаса, скажем, полицейская сирена сосуществовала с жужжанием пчелиного роя; внезапно могли заявить о себе раскиданные кегли, а поверх окутывающего вязкого гула – не всегда ожидаемый звенящий жест; приемы, наводящие на мысль об электронной музыке конца 90-х, сочетались с отбиванием ритма из другой декады. Ближе к концу отведенного времени вкрапилось будто расстроенное, всхлипывающее даже пианино,вплетающееся в полотно вместе со струнными щипками, завершив круг образов и оставив после себя чувство не спокойное, но и не мечущееся; впечатление не побега от недоброго, а нахождения в его предвосхищении.Вторая позиция концерта была за Д.О.Д. Камень, проекту, классифицировавшему себя авторским методом, что спрятан в предваряющей название аббревиатуре, расшифровывающейся как Дуэт Оркестр Джихад. Надо отметить, что их выступление было своего рода презентацией дебютного альбома – если быть точным, его демо-записи.Вышло размеренно и напористо: на смену бессловесному саспенсу пришел резкий вокал и агрессивный музыкальный поток. Специфика клубного зала такова, что необязательно сидеть на полу, чтобы вибрация от атакующей музыки проходила через все туловище до гортани. А она делала не что иное, как применяла силу; переливалась через край себя несколько панически, не со сдержанной тревогой, не прячась за строительными лесами. Музыка и в этом случае не единожды входила в диалог со светом: в унисон техно-брыканию табло с предлагаемыми заведением напитками подмигивало разными цветами.Текст одной из композиций дал название всему альбому. В ней же «мы знаем, что будем лежать рядом» – слова о безжизненном состоянии, во время декламации которых жизнь скорее клокотала, чем отсутствовала. Частокол ударов, знакомый некоторым со студийной версии, был дополнен драпировкой, напоминающей восьмибитную музыку.Грохочущий состав индустриального поезда с полифоническим прицепом проехал, уступив место нежным звукам с немного федоровским уклоном. В свете прожекторов то и дело поблескивали осколки каноничных сосудов: даже без умысла притянуть некую схожесть она порою себя выказывала. На какое-то время обнажился пульсирующий хрящ; но трещетки дребезжат не чужие – собственные, и собственный же лязг раздается из глухой дроуновой ямы. Какая-то часть публики, как это бывает, внимала, потупив взор; глаза Давида с размноженных фрагментов бюста, входящих в оформление интерьера, безучастно и хладнокровно смотрели со стен вперед. Когда слух вычленяет закадровое техногенное похохатывание или техногенный же нечленораздельный шепот, а зрение наблюдает вездесущие лепные глаза, кажется, можно нечаянно подумать что-нибудь про себя на языке мертвых. Концерт, впрочем, оказался менее масштабным, чем задумывалось: так, не состоялся выход на сцену заявленной первой в списке Parfume Jill Jarry. Виной всему был форс-мажор (а именно, болезнь), который случился с заведующей всем в рамках проекта; бесспорно, жаль, что вышло так – и пришедшим с намерением застать выступление, и непреднамеренно забредшим, для которых, возможно, услышанное стало бы открытием.
Вышло размеренно и напористо: на смену бессловесному саспенсу пришел резкий вокал и агрессивный музыкальный поток. Специфика клубного зала такова, что необязательно сидеть на полу, чтобы вибрация от атакующей музыки проходила через все туловище до гортани. А она делала не что иное, как применяла силу; переливалась через край себя несколько панически, не со сдержанной тревогой, не прячась за строительными лесами. Музыка и в этом случае не единожды входила в диалог со светом: в унисон техно-брыканию табло с предлагаемыми заведением напитками подмигивало разными цветами.Текст одной из композиций дал название всему альбому. В ней же «мы знаем, что будем лежать рядом» – слова о безжизненном состоянии, во время декламации которых жизнь скорее клокотала, чем отсутствовала. Частокол ударов, знакомый некоторым со студийной версии, был дополнен драпировкой, напоминающей восьмибитную музыку.Грохочущий состав индустриального поезда с полифоническим прицепом проехал, уступив место нежным звукам с немного федоровским уклоном. В свете прожекторов то и дело поблескивали осколки каноничных сосудов: даже без умысла притянуть некую схожесть она порою себя выказывала. На какое-то время обнажился пульсирующий хрящ; но трещетки дребезжат не чужие – собственные, и собственный же лязг раздается из глухой дроуновой ямы. Какая-то часть публики, как это бывает, внимала, потупив взор; глаза Давида с размноженных фрагментов бюста, входящих в оформление интерьера, безучастно и хладнокровно смотрели со стен вперед. Когда слух вычленяет закадровое техногенное похохатывание или техногенный же нечленораздельный шепот, а зрение наблюдает вездесущие лепные глаза, кажется, можно нечаянно подумать что-нибудь про себя на языке мертвых. Концерт, впрочем, оказался менее масштабным, чем задумывалось: так, не состоялся выход на сцену заявленной первой в списке Parfume Jill Jarry. Виной всему был форс-мажор (а именно, болезнь), который случился с заведующей всем в рамках проекта; бесспорно, жаль, что вышло так – и пришедшим с намерением застать выступление, и непреднамеренно забредшим, для которых, возможно, услышанное стало бы открытием.