Владас Багдонас: «Действительность, которая отскакивает от меня самого»

В рамках XXV Международного театрального фестиваля «Балтийский дом» на сцене театра с успехом прошел спектакль «Минетти» Вильнюсского Малого театра с Владасом Багдонасом в главной роли. Актер рассказал о пьесе, которую вынашивал 25 лет, о том, как работал с разными режиссерами, а также ответил на важный вопрос — существует ли граница между жизнью и театром.Savizudis 51 foto-D.MatvejevasФестивалю «Балтийский дом» 25 лет. Как он, по вашему мнению, поменялся за это время? И какие спектакли-открытия здесь были для вас?Я не все мог смотреть, больше участвовал. Но сам факт того, что фестивалю 25 лет, уже о многом говорит. Бывает, фестиваль продержится 2–3 года и погаснет. Значит, не исполняются ни желания, ни требования — зрителей, критики, общественности. Марина Ароновна Беляева и Сергей Георгиевич Шуб — молодцы. Вообще вся команда молодцы. Несмотря на трудности, которые всегда бывают в таких делах, у них все получается. Я рад и счастлив опять сюда приехать.Расскажите, как возник замысел поставить на сцене Вильнюсского Малого театра «Минетти» Томаса Бернхарда?Я 25 лет носил эту пьесу в портфеле. Потом засунул куда-то в подвал. Потом вдруг о ней вспомнил, она мне снова понравилась, и я захотел ее сыграть. Действительно, играть персонажа, который все-таки является характером маргинальным, как его представляет сам Бернхард, нелегко. И хочется из этого минуса, который слышится и читается, уйти в  положительные эмоции и понять правильно, почему автор решил именно так представить человека. Вообще, по-моему, здесь соприкасается много тем, их не счесть. Всегда звучит тема одиночества, приспособления к обществу, тема вечного артиста, который чего-то хочет, но никогда не может достичь. Эта несбывшаяся мечта приходит к нему, он ею живет, только сам с собой перед зеркалом может её осуществить, а хочется большего. Человек тридцать лет в заключении, скажем, где-то в подвале жил и вышел на свет. Он встречает совершенно новых людей, которым не интересен и которые ему кажутся странными. Поэтому такая несовместимость мышлений. Вокруг абсолютно отчужденные люди, им дано указание улыбаться и сохранять видимость, что всё хорошо. Минетти этого не понимает, он не понимает причины, почему  с ним не говорят. Поэтому он говорит сам. Актер обязан все время говорить, ему кажется, что он должен что-то сказать, хотя бы и молчащему, хотя бы и зрителю, может, абсолютно не имеющему интереса к тому, что он скажет. Ожидая главного режиссера, будто бы назначившего ему встречу, он говорит не только о своей судьбе, не только о профессии, но и вообще о жизни, которая окружает нас всех.В этой пьесе много неизвестных. Договорились ли они, был ли такой разговор, или не было? Или это тоже одна из его мечт, которая не состоялась? Во всяком случае, я стараюсь играть так. Минети после 30 лет изоляции попал в среду, которая не выполняет свои обязанности, обещания – ему здесь не на кого опереться. Минетти понимает: выхода нет. Как в этой песенке (не помню, кто автор): «Кто варит варенье в России, тому уже выхода нет…». Это такая странная песенка, ее можете выкинуть (Не выкинем, нет-нет!).С героем случается то, что должно случиться с человеком, который среде уже не нужен — он уходит из этой среды.Minetis 22 foto-D.Matvejevas©Этот материал созвучен вам?Безусловно, если эта пьеса так мне понравилась даже тридцать лет тому назад…  Я там сильно видел себя. Показывал нескольким режиссерам, и некоторые качали головой, пожимали плечами: «Владас, как это можно сделать?» Никто не знает, как это возможно. Но, грубо говоря, я долго хотел «покупаться» в таком материале. У меня не все получилось с этим купанием, потому что репетиций было мало, спектакль еще будет развиваться и развиваться в должную сторону, он еще должен обрастать какими-то правдами, какой-то действительностью, которая отскакивает от меня самого. Не всегда я верю во всё, что говорю. Хотелось бы, чтобы это случалось чаще.Вам доводилось работать с Някрошюсом, Вайткусом, Кончаловским, Жолдаком, Туминасом: в чем для вас разница процесса репетиций со столь непохожими друг на друга режиссерами?Если бы я был совсем молодым, наверное, определял как, кто и почему работает. Но, так как у меня большой опыт встреч с различными режиссерами, я не ищу в них никакого минуса, мне просто хочется их понять, и чтобы они меня оставили в покое - в том смысле, что мне хотелось бы понимать и режиссера, и то, что я делаю. От него мне хочется короткого объяснения: не зачем или почему, а, например, сколько времени (улыбается). Режиссеры должны осознавать, что они делают. Получится, не получится – другое дело. Актер должен чувствовать, что режиссер идет по хорошему пути, что он правильно сам себя направил и правильно направляет нас. Мне случилось все время работать с хорошими режиссерами.Как режиссура определяет ваши взаимоотношения  с партнерами? Наверняка у разных режиссеров этот процесс по-разному происходит.Они меня не толкают в какие-нибудь особые объятия партнерши или партнера. Отношения должны быть человеческими, простыми, понятными, и чтобы искра была, чтобы было понимание. Чтобы никто из актеров не тянул одеяло на себя. Когда твой партнер это чувствует — он тоже не тянет одеяло. Тогда у нас появляется контакт, который мы стараемся поддерживать.Сценография как-то влияет на вашу игру?Наверное, да. Когда идет какой-то процесс, где сценография становится тебе не то, что не помехой, но уже вживается в тебя. Но ты не цепляешься за сценографию, как за спасательный круг. Иногда можно и на четырех стульях что-нибудь сыграть.Minetis 32 foto-D.Matvejevas©Сценография может изменить актерский образ?Если ты не понимаешь, что или как делать, и вдруг тебе сценография дает какое-нибудь вдохновение — то да. Тогда берешь бутылку, идешь к сценографу и говоришь: «Спасибо, друг, ты меня спас».А у Вас были такие случаи?Не было (смеется.) Все время сценография помогает, но это наш общий коллективный труд.Спектакль «Минетти» навевает вопрос, какова граница между жизнью и театром, и есть ли она?Минетти говорит о том, что жизнь — это театр: отношения у нас театральные, приемы театральные. Он обобщает: человек существо умное, разумное, но и хитрое также; за словом человечьим не всегда может звучать однозначность; люди как люди, люди умеют себя представлять. Одни умеют себя представлять где-нибудь, другие умеют себя представлять в семье, третьи — на работе. Все время идет какая-нибудь игра. Я даже когда сейчас говорю, тоже чуть-чуть, может быть, наигрываю. Вы когда меня спрашиваете — тоже какой-нибудь оттенок игры закладываете. Я помню, какие были случаи даже в фильме Андрея Сергеевича Кончаловского «Дом дураков» — там играли настоящие больные, и это было видно: никакой актер так не сыграет. Но у актера есть другая задача: не зеркально отразить человека, а сделать так, чтобы в зрителе это отразилось, чтобы отношения были ему понятны, чтобы переместились в его душу, сердце, глаза. Жизнь — это тоже театр. А как отличить театр от настоящей жизни?..

Беседовали Анна Сологуб и Ксения Ярош Фото предоставлены пресс-службой фестиваля

Отзывы

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения