Когда минувшее лето только вступало в свои права, в рамках международного фестиваля «Радуга» Вильнюсский городской театр («ОКТ», Театр Оскараса Коршуноваса) представлял спектакль «Юлий Цезарь» в постановке Артураса Ареймы. В спектакле том четверо мужчин в похмельном угаре сговариваются убить пятого — вождя. И убивают. Совершенно бессмысленно, так как вождь тот беспомощен как котенок, опасности не представляет вовсе. Гротеск, рок-н-ролл, юмор, насилие — все смешивается, чтобы выявить абсурдность мира власть имущих.
В октябре, когда того гляди снег пойдет, на юбилейный фестиваль «Балтийский дом» другой Вильнюсский театр — Малый — привез совсем иной по эстетике спектакль. Срежиссированный Габриэлей Туминайте спектакль «Самоубийца» по пьесе Николая Эрдмана. И все же, сравнивать их не бессмысленно. По двум причинам. Первая — в том, что актерский состав «Цезаря» почти полностью перекочевал в «Самоубийцу», причем с забавными метаморфозами. Томас Стирна — Цезарь в спектакле «ОКТ» — дрожа, ждал, пока стая расправится с ним. В «Самоубийце» он в роли «представителя интеллигенции» эту стаю возглавляет. Румяный, умытый, в костюме с иголочки, он проделывает перед Подсекальниковым такие кульбиты (и словесные, и пластические), что бедняга начинает поэтизировать самоубийство и мечтать о «лошадях в белых попонах», которые понесут его гроб на кладбище. Каска в исполнении Даумантаса Цюниса, лицемерно заискивающий перед Цезарем, а потом хладнокровно вонзающий ему нож (вернее, ножницы) в спину, в спектакле Туминайте — сам жертва, человек, постоянно живущий в страхе. Это заявляется в первой же сцене: две фигуры в белом — супруги Подсекальниковы с искаженными от испуга лицами и полными ужаса глазами, не мигая вглядываются в темноту зрительного зала. Что-то жуткое мерещится во мраке, окружившем Семена и Марию. Они зовут друг друга, кричат от страха и трепещут, обнявшись. Природа этого всеобъемлющего страха открывается не сразу. Семен просит у жены колбасы, чем провоцирует её на феминистский монолог, оканчивающийся фразой: «Вот почему нам приходится истреблять мужчин». Тут-то и обнаруживается второе сходство спектакля Туминайте со спектаклем Ареймы. Не личностное, но социальное занимает постановщиков. Внимание приковано не к Семену Подсекальникову и его попыткам осознать, как это — не существовать вовсе, а к его окружению: самодовольному «интеллигенту» Гранд-Скубику, торговцу, чьи мысли заняты только мясом (Томас Клюкас), кабарешной блондинке с пушистыми фиолетовыми ресницами (Агне Кишките) и экзальтированному, затянутому в корсет соседу Калабушкину (Томас Ринкунас). Вместо сатирических монологов Эрдмана звучат речи на остросовременные темы. Звучат они на русском языке, а обращены непосредственно к зрителям. Так же, как и в спектакле «Юлий Цезарь», общество, живущее по законам абсурда, поглощает слабого. С той лишь разницей, что Подсекальников не умирает, он становится одним из них. Свой последний монолог-просьбу сохранить ему жизнь, герой произносит, угрожая револьвером своим «благодетелям». Он упивается властью над ними и находит, кажется, единственно возможный способ выжить в этом странном мире. И цитата из фильма Дэвида Линча «Синий бархат» в названии данной рецензии кажется как нигде уместной.
Текст: Дина Тарасова Фото предоставлены пресс-службой театра