Актёр «ретвитит» автора // Интервью с создателем спектакля «Бродский. Ретвит» Павлом Михайловым

Фестиваль «Точка доступа: театр в городе» продолжает расширять наши представления о «театральных» и «нетеатральных» пространствах. Одно из заведомо «нетеатральных» пространств — библиотека — тоже стала сценой. Здесь и пройдёт спектакль-перформанс «Бродский. Ретвит» Павла Михайлова. В преддверии необычного показа мы пообщались с Павлом, поговорили с ним о режиссерских находках, проблеме моноспектаклей и, конечно же, о Бродском.

Павел Михайлов о спектакле «Бродский. Ретвит»: «Любой актер на сцене, по сути дела, «ретвитит» автора»

— Павел, к теме поэзии Бродского сейчас обращаются все чаще и, думается, не только потому, что сейчас год юбилея поэта. В чем секрет востребованности его поэзии? Секрет поэзии Бродского в том, что она, его стихи, очень личные, они прямо обращаются к «я» человека, написаны от первого лица, за ними вы всегда чувствуете большую неколебимую личность. И эта личность переживает как вы, чувствует как вы, страдает как вы. И вы проецируете себя на эту личность, становитесь ей. И от этого у каждого свой Бродский. — А когда началась ваша собственная «история с Бродским»? Какова была дорога от знакомства с поэзией до рождения идеи поставить спектакль? Я с Бродским познакомился в 18 лет, просто зайдя в книжный магазин. До этого, как ни странно, никто мне не говорил эту фамилию, и я ничего о нем не слышал. Взял с полки книгу и прямо там, в магазине, он и стал моим. До 2012 года, пока не пришел волонтером в Фонд создания музея Бродского, говорил «ну кто я такой, чтобы читать Бродского». А потом началась краундфандинговая кампания по сбору средств на создание музея, решили делать благотворительные спектакли. Так все и началось. — Почему для постановки выбрали именно библиотеку? Это ваш выбор или организаторов фестиваля? Это выбор организаторов фестиваля. Спектакль можно играть, в принципе, где угодно, актер (и в данный момент я говорю вообще про жанр «retweet») выходит перед зрителем и ему нужен только один прожектор, чтобы его было видно, и одна колонка, чтобы включить звук, если он есть. Все остальное делает сам текст и сам актер. Для театра, в общем-то, больше ничего и не надо. Библиотека хорошее пространство в идеологическом, что ли, плане, как место, требующее модернизации и пересмотра общественного на него взгляда. Я раньше в Санкт-Петербурге работал в библиотеке и создал пространство «Открытые мастерские» — на Лиговском, 99. Может быть, это тоже повлияло на предложение организаторов. — Как вам пришла идея презентовать спектакль «Бродский. Ретвит» именно в рамках фестиваля «Театр в городе»? Он уже где-то презентовался и будет ли еще где-то показываться? Этот спектакль возник в 2012 году в рамках краудфандинговой кампании Фонда создания музея Бродского «С миру по нитке — Бродскому музей!». Сейчас сбор средств на музей уже не актуален, и вторая идея спектакля — популяризация творчества Бродского — выходит на первый план. Я играю его, потому что мне нравится и потому что это нравится людям. И буду продолжать играть. — Почему спектакль маркирован «16+»? В спектакле поднимаются довольно сложные вопросы существования и человеческих отношений. Эти вопросы вообще появляются у человека в «этапные» периоды жизни, условно говоря, переходный возраст, кризис среднего возраста и т.д. Но это не закономерность. Мы вообще всю жизнь несем в голове какие-то важные экзистенциальные вопросы, и этот спектакль может кому-то помочь на них ответить. — Как относитесь к жанру моноспектакля? Какие постановки такого рода произвели на вас наибольшее впечатление и насколько часто вы сами практикуете жанр моноспектакля? Жанр моноспектакля в традиционном понимании уже умер так же, как и вообще весь традиционный академический театр. То есть умер не в плане вымер, а в плане — устарел. Мне нравятся моноспектакли Вани Вырыпаева. Я ориентируюсь на его опыт в работе на сцене. А это театр «тет-а-тет». И я чувствую, что за этим будущее. Я практикую этот жанр, но называю его, если хотите, retweet — то есть, я считаю, что любой актер на сцене, по сути дела, «ретвитит» автора. Я делаю это с текстами Бродского, Сэлинджера, Набокова, Марка Твена, Тоона Теллегена, Кандинского и Малевича. — В чем основная сложность, а может быть, наоборот легкость работы именно в таком проекте «в одного»? Кто-нибудь помогал вам в работе над этим спектаклем, или вы работали один? Легкость в том, что не надо никого собирать на репетиции, кроме себя. Ну, и сложность тоже. Я делал проект «Бродский. Ретвит» один. Причем, я не учил текст специально. Выбрал те стихи, которые знал к этому моменту. Бродского очень легко учить. Мне, по крайней мере. — У вас серьезный послужной актерский список. А что для вас режиссура? Связываете ли с ней и со своими собственными проектами вроде «Бродского…» какие-то особые планы? Собираетесь ли двигаться в этом направлении? Я, все-таки, больше актер, чем режиссер. И больше куратор, чем режиссер. В своих моноработах, я так сказать, курирую свою актерскую игру. За режиссуру как таковую возьмусь, наверно, только если создадутся условия, в которых будет не отвертеться. —Что бы вы назвали основной идеей вашего спектакля? Что хотели донести до зрителя, ждут ли его какие-то находки? И в чем, на ваш взгляд, «изюминка» спектакля и почему зрителю стоит обязательно прийти на него?Есть выражение такое: «Одинокий путник идет дальше других». В этом и есть основная идея. Надо быть уверенным в себе и если идешь человеком — иди человеком до конца. Находки, можно сказать, что да, ждут. Я использую соотношения цвета и формы Василия Кандинского. «Изюминка» же спектакля в самом Бродском. А Бродский у каждого свой. Получается, что зритель и есть та «изюминка», ради которой стоит прийти. То есть — ради себя. Беседовала Елизавета МитрофановаФото: Богдан Соколов, Ольга Фельдман[gallery columns="4" ids="88771,88772,88773,88774"]