Почти век назад - в 1917 году - неподражаемый режиссер В.Э.Мейерхольд поставил на этой же сцене пьесу Лермонтова "Маскарад". Спектакль имел феноменальный успех и вошел в театральную историю. И вот сейчас художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин попытался воссоздать эту легенду. В архивах были найдены и изучены мизансцены и основные акценты, придуманные Мейерхольдом, а костюмы и декорации воссоздавали по эскизам художника А.Головина, работавшего над ними тогда целых шесть лет. И в результате со сцены действительно будто веет прошлым - спектакль будто бы возродился век спустя.В спектакле Мейерхольда Неизвестный (в спектакле Фокина – н.а. Николай Мартон) был главным действующим лицом, Фокин сохраняет это. Его Неизвестный в маске открывает спектакль. И будто по его повелению возникают из сцены три стеклянные витрины с куклами-манекенами в костюмах, точно их только что вынесли из театрального музея. Застывшие фигуры внезапно начинают двигаться, в их движениях появляется все больше живости и естественности, они начинают метаться по витрине, а потом и вовсе выбегают на сцену. В других витринах появляются Арбенин (Дмитрий Лысенков) и Нина (Елена Вожакина). Начинается бал-маскарад с шутами, масками, танцами и смехом.Идея – будто бы на сцене ожившие персонажи Мейерхольда, очнувшиеся после долгого сна - читается ясно. И она не может не завораживать. Все персонажи как будто ожившие куклы. Маски же целиком зависят от Арбенина. Весь маскарад, все дикие танцы ряженых масок, выбегающих из витрин, происходят будто у Арбенина в голове. Они – это его воспоминания и его кошмары. Поэтому в муках ревности у него в мыслях толпа масок неистовствует, танцует под оглушительную музыку явно нашего времени. Но как только Арбенин приходит в себя, они вновь сбегаются в свои витрины и застывают.Арбенин также призрак прошлого. Меняя костюм, он снимает пальто с манекена из очередной стеклянной музейной витрины, вешая на него взамен свою одежду, точно меняясь с ним местами. В финале занавес опускается, закрывая лежащего лицом вниз Арбенина. А когда он поднимается снова, актера уже заменяет кукла, одетая точь-в-точь как он. А сам Лысенков выходит на поклон вместе со всей труппой. Подмену даже не сразу можно заметить, и по залу проноситься легкое удивление. Точка поставлена. Прошлое вызвали, показали и заколдовали вновь. Заколдовал, конечно, Неизвестный. Он выпустил этих духов прошлого, он их и усыпляет обратно в финале спектакля, гордо и важно возвышаясь над упавшим Арбениным.Спектакль сделан с непривычным современному зрителю масштабом - вначале спускается целая система массивных занавесов, смену декораций производят люди в костюмах 19-го века, все персонажи одеты в пышные придворные платья и парики. Вся эта театральная роскошь и поэтический текст удивляют и немного настораживают привыкшего к минимализму зрителя 21-го века.Не обошлось и без параллелей с современностью - слово "будущее" даже заявлено в названии. Второй акт начинается неожиданно для только-только привыкших к поэзии и дворцовой роскоши зрителей. Лысенков выходит к микрофону, стоящему перед занавесом, и ошеломляет всех окончательно. Он говорит не просто прозой, а на молодежном сленге, если не на жаргоне. Этот монолог – медленный, но какой-то пустой и неосмысленный, и это очень резкий контраст между его предыдущими поэтическими речами, звучащими замедленно и нараспев. Современный Арбенин признается в убийстве жены, но в убийстве, которое больше напоминает век 21-й; в убийстве жестоком, таком, которыми наполнены сегодняшние детективные сериалы. И это опять убийство из-за ревности. Вот она – связь времен.Возникшая на заднике видео-проекция спектакля 20 века и ее точная копия на сцене в спектакле 21 века – тот самый мостик, перекинутый из прошлого в настоящее. Эти две эпохи, находящиеся так близко и так далеко друг от друга, пересеклись в Фокинском спектакле. И на их пересечении стоит человек, полный страха, сомнений и тревог.Текст: Яна Чичина
Фото предоставлено пресс-службой театра