Грузинское кино в последнее время нечастый гость на нашем экране. В прошлом году в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» режиссёр Леван Когуашвили отметил : «Почти все фильмы нового поколения грузинских режиссеров, которым по 30-40 лет – тяжелые, невеселые. Вот и моя первая игровая картина – «Прогульщики» (Street Days) – тоже невеселая. Раньше депрессивный тон был несвойствен грузинскому кино. Жизнь стала другая, конечно. Может, и ремесло кинорассказа отчасти утрачено, ведь хорошее ремесло подразумевает легкость, непринужденность повествования. Мне захотелось сделать легкое, светлое кино.».Можно с уверенность сказать, что это у него получилось. Вместе с фильмом «Слепые свидания» на экран вернулся тонкий, лиричный, умный грузинский кинематограф 60-70-х.Сорокалетний школьный учитель Сандро (Андро Сакварелидзе) лыс, уныл, неженат, неперспективен, живет с родителями, которые терзают его своей беспокойной любовью. На первый взгляд он вполне доволен «тихим омутом» холостяцких будней. Даже робкие свидания с нервными, отягощенными жизненными неурядицами и неясными ожиданиями женщинами не оставляют в его спящей душе никакого следа. «Слепые» знакомства через интернет устраивает деятельный друг героя Иво (Арчил Кикодзе), тренер школьной женской команды по футболу. Рядом с апатичным Сандро он смотрится «орлом», хотя на самом деле так же печально одинок и не слишком удачлив.Однажды Сандро знакомится с матерью своей ученицы, Мананой (Ия Сухиташвили). Грустная женщина с умным усталым взглядом разбудила дремавшую в сердце учителя нежность. В день, когда он признался ей в своих чувствах, Манана сообщила, что из тюрьмы выходит ее непутевый муж Тенго (Вахтанг Чачанидзе). Волей случая мужчины знакомятся. Вместе с Тенго в жизнь Сандро врываются события и люди, способные перевернуть с ног на голову привычный мир и поставить героя в ситуацию принятия непростых решений.
Во ВГИКе Леван Когуашвили учился в мастерской Марлена Хуциева. Его новая работа пронизана воспоминаниями о светлом «оттепельном» кинематографе известного режиссера. Та же невесомость бытия, отсутствие выразительной интриги, уникальная естественность существования героев в узнаваемой безыскусной каждодневности. Маленький кусочек современной грузинской жизни, заключенный в серебристую рамку - паспорту.На экране нет столичного лоска центральных улиц чудесного Тбилиси. Персонажи фильма окружены пространством, организующим их бытие. Разбитые улицы, пыльные пустыри, безнадежно старые дома, вопиющая бедность окраин города, недавно вышедшего из войны. В этой вязкой серости есть что-то флегматичное, отраженное в задумчивом миропонимании героев картины. Темп их периферийной жизни провинциально неспешен. Большой и красивый «город балконов» возникает только лишь в импрессионистском отрешенном описании Иво, смотрящего в окно. Одна из лучших сцен фильма, она напоминает горькое и трепетное французское кино новой волны.И все же фильм безусловно национален в своей узнаваемой из советского далека атмосфере. Он пропитан воздухом гор, родственен по духу проникновенным зарисовкам Иоселиани, а инфантильный, растерявшийся «скиталец по жизни» Сандро так близок к излюбленным грузинским персонажам — добрым трогательным чудакам с высоким полетом души.
Изящная философия грузинского кино всегда разбавлена немалой порцией колоритного юмора. Сочетание легкой грусти и забавного, с неповторимым акцентом разговора стало фирменным знаком кинематографа этого уютного уголка Кавказа. В фильме Левана Когуашвили роли смешных и мудрых стариков, родителей Сандро, достались великолепным актерам Марине Карцивадзе и Кахи Кавсадзе, чье появление на экране зал встретил аплодисментами. Они подарили картине лирическую нотку ностальгии и показали настоящий, выдержанный, как хорошее грузинское вино, класс исполнительского мастерства.Главные роли режиссер отдал непрофессиональным артистам. Андро Сакварелидзе по профессии сценарист и в кино снялся впервые. Его друга Иво сыграл писатель и фотограф Арчил Кикодзе. Оба существуют на экране с той восхитительной непосредственностью, которая свойственна людям без специального образования, не играющим, а проживающим жизнь персонажей как свою собственную. Лучше всего им удается сквозное созерцательное молчание. Оно прекрасно гармонирует с туманными пастельными картинками, которые создает основательная неторопливая камера Тато Котетишвили.Двое мужчин пьют чачу в крохотном пляжном кафе на берегу свинцового зимнего моря. Потом они также молча сидят на качелях и едят мандарины. В этом индифферентном молчании нет никакой натуги, скорее оно свидетельствует о понимании без слов, о той высокой планке общения, когда уже достаточно просто быть друг с другом. Может быть, в устойчивую бессловесность мужской дружбы вообще не стоит вторгаться женщине?Ах, эти грузинские женщины без возраста с иконописными лицами и взглядом княгинь! Их гордую красоту не унижают ни тяготы быта, ни вынужденность «слепых» свиданий, ни угрюмость дешевых гостиничных номеров, ни беженская обездоленность. Они, как обычно, сильнее. Неуловимым намеком они появляются в жизни героев, но о том, что будет дальше не знает даже режиссер.Его красивая неприхотливая история самостоятельно продолжается где-то за границей кинокадра, оставляя зрителю тихую печаль светлых воспоминаний.Текст: Дарья Евдочук