Экранизация бродвейской пьесы, начавшая свое шествие по экранам на Каннском фестивале и завершившая его в ограниченном североамериканском прокате, представляет собой возможно одну из лучших камерных работ Полански. Если в своей предыдущей адаптации пьесы режиссер не смог сущностно точно перенести «Бога резни» Ясмины Реза на экран, заменив подтекст сумбуром, но при этом угодив такой легковесностью массовой публике, то «Венера в мехах» вышла у него безупречно, за исключением вольного окончания. Французский постановщик выполнил свою работу если не превосходно, то по крайней мере достойно.Начинающий режиссер Томас решает перенести на театральные подмостки новеллу Леопольда Захер-Мазоха «Венера в мехах». Австрийский писатель не только дал название такому виду сексуальных развлечений как S & M, но и во многом основывался в работе над книгой, исходя из событий собственной биографии. И это становится отправной точкой — Томас, как и Захер-Мазох, тоже привносит на сцену некоторые личные моменты, и это становится для него губительным.
Центральную тему пьесы фильм развивает должным образом. Страсть и власть, сплетаясь в причудливый узор, поглощают Томаса и, следуя цитате из Книги Юдифь, полностью «отдают его в руки женщины». Случайно зашедшая на кастинг актриса Ванда носит вызывающий наряд из кожи и ошейник из отдела «Товары для взрослых», она совсем на роль в пьесе не подходит, но чем дальше, тем труднее Томасу вырваться из-под ее чар.
И актрису, и героиню написанной Тома пьесы зовут Ванда, с разницей лишь в заглавных буквах — «V» и «W» соответственно. Да, и Венера тоже начинается на «V». И вот с этого формального единообразия начинается настоящее умопомрачительное приключение, в котором реальность смешается с театральным вымыслом, а затем и вовсе перейдет в символическую плоскость и завершится рефреном в сторону древнегреческой мифологии.
То, что на сцене было чувственным, в фильме становится разновидностью S & M. Чем дальше, тем более очевидно, что Роман Полански превыше всего ставит абсурдность, и в этом для него заключается театр — он полностью изменяет последнюю сцену, внося нотки самого настоящего безумия. Очень жаль, что постановщик, возможно отчасти для того, чтобы снять возможные вопросы критиков, в начале и в конце фильма намеренно демонстрирует, что действие происходит в театре, не только понятом как локация съемок, но и метафорическим образом. Иными словами, он снимает с себя всю ответственность за моральную составляющую и логическую структуру — «это же театр, какая может быть серьезность?».
Очень интересна мультижанровость «Венеры в мехах» — комедия, мистика и даже немного детектива. Начинаясь как отточенная до мелочей комедия, которая лет двадцать назад могла бы быть поставлена труппой Le Splendid с Терри Лермиттом и Мари-Анн Шазель в главных ролях, вскоре картина меняет жанр и склоняется по настроению в сторону «Девятых врат», а в конце приходит к теме болезненности отношений, подобной по стилю той, что была в «Горькой луне». Уже за один такой художественный прием Полански можно назвать техническим киногением.
Актеры фильма на десяток лет старше своих коллег из Вест-Энда. На Бродвее главная мужская роль изначально была назначена Уэсу Бентли, а затем его заменил Хью Дэнси. Словно бы повторяя актерские перипетии пьесы, Полански сначала берет в фильм Луи Гарреля, а после отдает роль Матье Амальрику, который божественно хорош (а еще ему очень идет длинная челка, которую носит его герой Томас). Если Амальрик не красив в рамках принятых стандартов, но при этом привлекателен, то вот его партнерша Эмманюэль Сенье женщина хотя привлекательная, но не вызывающая симпатии. Правомерно ли рассматривать Сенье как богиню Венеру — вопрос спорный, но для Полански все очевидно, ведь Эмманюэль является его супругой.
Возможно именно из-за актерского состава «Венера в мехах» на экране теряет тот эротизм, который был главной движущей силой на Бродвее. Томас и Ванда на экране не испытывают физического притяжения, кроме подчинения/доминирования. Это не секс, а какие-то особые отношения, вроде тех, что Полански показывал в уже упомянутой «Горькой луне» — больные и извращенные в самой своей сути.
Хотелось бы, чтобы больше времени было отведено тому, что «весь мир театр, а люди в нем актеры». Наработки того, что в какой-то момент автор теряет права на свое произведение, полностью вверяясь в руки актеров, конечно, присутствуют. Артист ли наделен истинной властью или он, так или иначе, играет по правилам? У Полански есть рефрены в сторону этого сложного аспекта, но они не является для него приоритетными.
Затрагивая вопросы отношения автора и текста, жизни и театра, любви и власти, Полански так или иначе оставляет их на периферии. Хотя мысль о том, что автор всегда пишет с себя/о себе, достойна отдельного фильма. Главное же для режиссера — суть взаимоотношения мужчины и женщины, причем Роман отводит мужчине очень незавидное положение, полностью подавленного существа, и унижает мужское достоинство (в прямом и переносном смысле) самым безжалостным образом, что зрителю без обиняков будет показано в самом конце «Венеры в мехах».
Последние 10-15 минут следовало бы сделать более внятными и менее абсурдными, и тогда «Венера в мехах» могла бы перейти в категорию под названием «почти шедевр». Но, окончание сбивает заданный ритм. Иными словами, Полански сделал отличный фильм, но если принять во внимание, что картина выстроена на основе пьесы, то нельзя не заметить, что кинорежиссеру не удалось передать ту театральную изящность и ту мощь окончания, которые свойственны представлениям на сцене — мимолетным, но монументальным.
История с каждой секундой все запутаннее и запутаннее, а реальность уже почти неотличима от вымысла. Ловко дирижируя картиной, Полански ведет ее от комедии к мистике и, наконец, к невероятному гротеску. То ли Томас окажется в книге, то ли Ванда сойдет с ее страниц — это решит для себя каждый. Профессионально перенеся на экран пьесу, Роман Полански в очередной раз доказал, что он достойный режиссер, и наверно этого достаточно. Исчерпывающе раскрыв вопросы подчинения мужчины женщине, он мимоходом затронул сущностное значение авторства, но если вы хотите по-настоящему углубиться в эту тему, то можно ознакомиться непосредственно с самой пьесой «Венера в мехах».
Текст: Евгения Савкина
