В «Авроре» прошел первый показ нового цикла «Немое кино + живая музыка». На этот раз организаторы решили разобраться с «датским феноменом». Без знания контекста современному зрителю будет непросто понять, в чем же собственно та особенность датских работ, которая вывела кинематограф небольшого европейского государства на лидирующие позиции в мире. Предугадав эти трудности, устроители за неделю до начала показов пригласили известного историка кино Алексея Гусева прочитать открытую лекцию о датском кинематографе начала прошлого века, из которой все желающие могли получить исчерпывающие сведения о готовящихся к показу работах. Пересказывать лекцию будет излишним, стоит только отметить, что датчане приблизили кино к реальности, но не к реалистичности. Им покорилась фактура вещи, ее символические смысловые значения начали наконец работать в новых, более камерных сюжетах.
Мелодрама «К свету» с Астой Нильсен простодушно нравоучительна, зато полна поэзии, той самой, которой начисто лишен современный кинематограф. В этом основное очарование подобных фильмов. От них и сто лет спустя веет свежестью изобразительных решений, сравнений и метафор, пусть довольно наивных. Немое кино на большом экране – это радость общения на новом для тебя языке, который ты даже возможно и не подозревал, что знаешь.История, поставленная Хольгер-Мадсеном, кажется специально написанной под Асту Нильсен. Становление и преображение её героини, графини Изабеллы, по сути и является сюжетом картины. Остальные персонажи статичны. При таком положении вещей именно рок, проявляющий себя как цепь трагических ударов судьбы, сближает в конце концов светскую даму и священника. Спасение в религии уготовано свыше, через испытания и очищение страданием, через встречу со смертью, которая необратимо меняет живых.Осовременить такой текст, тем не менее, весьма непростая задача. Именно здесь многое зависит от звукового сопровождения. Музыка вполне могла бы подчеркнуть мистический характер истории, создавать тревожную атмосферу. Музыкант на подобном единичном показе имеет безграничные возможности интерпретатора, постановщика. Однако Александр Лыгун (пианист, композитор, аранжировщик, звукорежиссер, саунд-дизайнер спектаклей Андрея Могучего), как ни печально, позволил себе не более чем быть иллюстратором. А включение шума дождя или толпы я сочла разочаровывающими: это кино не стремилось говорить, не стремилось быть жизнеподобным, пусть и более, чем другие киношколы, тяготело к документальности и достоверности. Озвучивать его – это лишать поэзии, вставить же на сцену ареста отрывок из «Мурки», а на сцену финальной проповеди - простейшую эстрадную песню религиозного содержания значило опошлить историю окончательно и лишить зрителя малейшей возможности увидеть в ней что-либо, кроме и без того жирно прописанной морали. К слову сказать, «Мурка» вызвала смех и недоумение у многих зрителей.Показы из серии «Немое кино + живая музыка» всегда были интересны именно своим звуковым решением - остается надеяться, что это было лишь досадным исключением. К тому же, Владимир Волков и Андрей Суротдинов, приглашенные озвучивать 2 последующих сеанса «Датского феномена», уже проявляли себя талантливыми таперами-интерпретаторами.
Осовременить такой текст, тем не менее, весьма непростая задача. Именно здесь многое зависит от звукового сопровождения. Музыка вполне могла бы подчеркнуть мистический характер истории, создавать тревожную атмосферу. Музыкант на подобном единичном показе имеет безграничные возможности интерпретатора, постановщика. Однако Александр Лыгун (пианист, композитор, аранжировщик, звукорежиссер, саунд-дизайнер спектаклей Андрея Могучего), как ни печально, позволил себе не более чем быть иллюстратором. А включение шума дождя или толпы я сочла разочаровывающими: это кино не стремилось говорить, не стремилось быть жизнеподобным, пусть и более, чем другие киношколы, тяготело к документальности и достоверности. Озвучивать его – это лишать поэзии, вставить же на сцену ареста отрывок из «Мурки», а на сцену финальной проповеди - простейшую эстрадную песню религиозного содержания значило опошлить историю окончательно и лишить зрителя малейшей возможности увидеть в ней что-либо, кроме и без того жирно прописанной морали. К слову сказать, «Мурка» вызвала смех и недоумение у многих зрителей.
Показы из серии «Немое кино + живая музыка» всегда были интересны именно своим звуковым решением - остается надеяться, что это было лишь досадным исключением. К тому же, Владимир Волков и Андрей Суротдинов, приглашенные озвучивать 2 последующих сеанса «Датского феномена», уже проявляли себя талантливыми таперами-интерпретаторами.