В кинотеатре «Родина» состоялся фестиваль, посвященный творчеству Орсона Уэллса. На кинопленке были показаны фильмы «Мистер Аркадин», «Гражданин Кейн», «Печать зла», «Леди из Шанхая» и «Макбет». Ключевым в предыдущем предложении является слово кинопленка. Добавьте «на языке оригинала» и поймете причину нижеизложенных рассуждений.
Писать об этих картинах на бумаге (тоже почти архаизм) мне почти физически тяжело. Каждый раз, когда нужно сочинить текст о фильмах режиссеров, стоящих в одном ряду с Орсоном Уэллсом, я чувствую себя примерно так же, как Акакий Акакиевич Башмачкин на встрече со значительным лицом в фильме «Шинель» Козинцева и Трауберга. Поэтому прошу меня простить за то, что на этот раз я позволю себе уйти от своей прямой задачи.
Вот уже второй раз мне выпадает небывалое счастье увидеть свои любимые картины не просто на большом экране, но и на кинопленке. В прошлом году в рамках фестиваля, посвященного нуару, удалось посмотреть «Мальтийского сокола» и «Китайский квартал».
Не раз, заявляя о том, что фильмы нужно смотреть в кинотеатре, наталкивалась на недоумение собеседника: «Какая разница?». Более того, многие заядлые кинозрители являются ярыми противниками «кинематографов». Их аргументы «против» довольно убедительны: «Билеты неоправданно дороги», «Посетители кинотеатров дурно воспитаны: хрустят чипсами и попкорном, громко пьют колу через трубочку, комментируют происходящее и не к месту смеются». Не лучше ли скачать фильм с торрента и посмотреть у себя дома, уютно устроившись на диванчике? Затраты и риск того, что впечатление от фильма будет испорчено, минимальны. Все эти доводы справедливы в отношении фильма «Один день» или даже одной из современных картин Вуди Алена: «Вики Кристину Барселону» можно без потерь посмотреть дома. Но только представьте, как на большом экране выглядит «Манхэттэн» или «Тени и туман»…
«Кино – это зрелище, а не слушалище», — говорил Михаил Ромм. А зрелище нужно смотреть в кинотеатре. До того как телевидение получило широкое распространение, все кинорежиссеры, кинооператоры и художники, даже самые плохие, делали свои картины с расчетом, что зритель увидит их на большом экране. На одной из оскаровских церемоний даже была шутка про просмотр «Бена Гура» на айфоне. Снимай Джон Форд свои вестерны для телевидения, стал бы он включать туда панорамы прерий, и сверхобщие планы скачущей кавалерии – на маленьком экране они просто не имеют смысла. Мюзиклы Басби Беркли с тортами из девушек или картины Винсента Минелли с танцевальными номерами по пятнадцать минут, тоже выглядели бы совершенно иначе, если бы снимались для телевидения.
Современные режиссеры часто совершенно не задумываются над изобразительным рядом, тем эффект, какой он произведет на зрителя. В высокобюджетных картинах изображение – всего лишь аттракцион, вроде американских горок. Единственная его задача — чтобы зритель сказал «Ух!». Но даже за последнее время вышло немало картин, которые смотреть нужно на большом экране. Поверьте, если вы в десять утра придете в кино, на фильм братьев Коэн или Ларса Фон Триера, то компанию вам составят лишь несколько отъявленных киноманов. А эффект от просмотра будет совершенно иным, потому что эти режиссеры до сих пор снимают фильмы с тем расчетом, что их будут смотреть в кино (если хотите, тоже почти архаизмы).
Радость от просмотра фильма в кино, совершенно иная, чем восторг от скрежета пластинки в проигрывателе или от фотографии с налетом ретро сделанной на пленочный Зенит. Для меня то, что я смогу посмотреть фильм на кинопленке, означает то, что я смогу его увидеть так, как его задумал режиссер, что я смогу ощутить этот фильм целиком. Так «Печать зла» на большом и на маленьком экране — это два совершенно разных фильма. В кино фигура Орсона Уэллса вываливается из кадра, нависает над зрителем. Почти физически ощущаться его присутствие, все время возникает желание отодвинуться от экрана, отстраниться. Несколько раз я видела «Печать зла» и никогда не чувствовала, что все кинематографические приемы используемые в этом фильме, действуют настолько сильно, на уровне физического ощущения. Длинными планами, когда камера парит в воздухе режиссер «втаскивает» смотрящего внутрь фильма. Этого эффекта присутствия не удается добиться даже в 3D. Потому как все режиссеры, работающие с 3D, доверяются самому эффекту, работают с внешней красотой. При этом зритель все ровно остается по эту сторону экрана, а режиссер оттуда кидается в него бабочками, мячиками… Пытается дотянуться руками своих героев. Однако все забывают о силе ракурса, и движении камеры. Не многие сейчас делают такие фильмы, эффект от которых для зрителя существенно разнится в зависимости от размера экрана. Старые же фильмы созданы для большого экрана.
Если сравнить кино со сном, а только во сне можно почувствовать себя внутри изображения, то с помощью большого экрана можно почувствовать себя в той самой платоновской пещере с тенями, которая и есть первый прообраз кинематографа.