XI Международный театральный фестиваль "Царь-сказка"/Kingfestival. Новгород. 23-27 апреля
Новгородский фестиваль «Царь-сказка» (прошедший с 23-го по 27-е апреля) - событие крайне интересное. Безупречная организация показов девятнадцати спектаклей, создала необходимую фестивалю атмосферу домашнего праздника, предопределила свободное общение актёров, режиссёров, критиков из двенадцати стран.
"Царь-сказка" - сильный фестиваль сильных спектаклей со всей Европы. Ориентированный на детскую и молодёжную аудитории, фестиваль показал разные способы художественной коммуникации. Он представил самые разные, порой противоположные типы театрального зрелища. От спектаклей для самых маленьких (детей от 0 до 3 лет), - "Маленький садик Гайя", "Manolibera/Лёгкая рука"; до сложных метафорических работ, как, например, спектакль Валмиерского драматического театра (Латвия) "Половодье и солнцестояния в звуках Страумены". На фестивале был представлен и современный танец (Чехия, Польша) и перформансы (Россия, Израиль). Фестиваль дал общее впечатление о том, как думают, ставят, работают в странах от Франции до России, от Эстонии до Болгарии и Израиля.
Конечно, нет никакой возможности описать все представленные в программе «Царь-сказки» спектакли. Вот некоторые наиболее выдающиеся из них.
"Бесстрашный барин" из Москвы (РАМТ) - спектакль Марии Горвиц, выпускницы курса Сергея Женовача.
[caption id="attachment_5352" align="alignleft" width="256" caption=""Бесстрашный барин". Сцена из спектакля"][/caption]
Режиссёр использовала открыто условные приёмы построения действия. Сказка о бесстрашном барине создаётся актёрами здесь и сейчас. Излюбленный русской режиссурой приём, когда актёры играют персонажей, играющих в свою очередь роли на сцене, использован с новой силой. Спектакль выполнен чётко и вполне простроен. И хотя официально фестиваль открывала "Страумена" (как я понимаю - название латвийского "хутора"), московское представление стало достойным началом "Царя-Сказки".
Первый день вообще выдался очень сильным. Следующим в программе был спектакль из Болгарии "Папа всегда прав". Театр Credo переосмыслял сказку Г. Х. Андерсена в коренных театральных традициях. На сцене четыре палки, четыре белых тряпки и два актёра ("Папулечка" и "Мамулечка"). Оторваться от игры театральных масок невозможно. Метаморфозы сценографии потрясают своей простотой и эффектностью. Лошадь, которую ведёт на базар Папулечка превращается в корову, та - в овцу и далее по сюжету. Комическое возникает из превращений,
[caption id="attachment_5350" align="alignright" width="278" caption=""Папа всегда прав". Сцена из спектакля"][/caption]
неожиданных оценок действия масками, комментариями, умножением комического через повторение приёма (например, поцелуй Папули и Мамули, своеобразный рефрен, дающий ритмическую стройность театральному действию). Не хочется впадать в излишние восторги, но необходимо отметить, что представленный спектакль - театр чистой радости, радости от театральных превращений.
Наиболее эстетически близким к болгарской постановке стал предпоследний спектакль фестиваля "Манолибера / Легкая рука", привезённый из Италии (Бергамо - Лекко). Здесь нехитрый сюжет о похождениях незадачливой парочки клерков выворачивался режиссёром (Микеле Эйнард) в плоскость. Лишённые третьего измерения актёры (Микеле Кримаски и Анна Фашендиди) существовали в плоскости, рисуемой лёгкой режиссёрской рукой. В буквальном смысле слова. На фоне экрана, на который проецировались рисуемые здесь и сейчас интерьеры, персонажи, предметы - играли двое. Белые костюмы, носки и колготки в полосочку, особый покрой платьев "сплющивали" актёров, делая их двухмерными. Режиссёру удалось сделать невозможное - превратить тело актёра в часть разрисовываемой поверхности. Естественно, комическое в этом случае рождалось в процессе рисования. Белый фон на наших глазах превращался в пляж, море, контору, гору мусора. Описывать это действо можно очень долго.
Своеобразным художественным исключением из программы фестиваля стал спектакль "Половодье и солнцестояния в звуках Страумены", привезённый из города Валмиера. Спектакль Виестурса Мейкшанса, хотя и был построен достаточно однообразно, однако сильно "зацепил" публику. В этой постановке природные, несколько языческие корни и традиции латышского народа образовывают годовой круг жизни небольшого «хутора». Однако, оригинально выполненные этюды (превращение Пастора в Кентавра - соединение христианского и языческого сознания и т.д.), невероятная музыкальная партитура, в которой практически любой предмет деревенского уклада обретает свою музыку, личный голос, не всегда ровно склеивались друг с другом.
Отдельным блоком нужно выделить спектакли для самых маленьких. Театр, ориентированный на зрителя, который ещё не умеет говорить и не разделяет окружающее его пространство на реальное и игровое, пока сложен для театральных традиций России. Такой тип театра требует иного взаимодействия со зрителем, другого соотношения сцена-зал.
По-своему эту задачу решил Пан Театр (Pan Theatre) из швейцарского Лугано. Их спектакль "Маленький садик Гайа" построен на прямом, но контролируемом взаимодействии с детьми. Зрители усаживаются вокруг небольшого пространства, символизирующего сад времён года. Две актрисы (Елена Кьяравалли и Карин Хохапфель) безо всякого нажима и наигрыша, которые иногда возникают при тесном контакте актёра со зрителем, рассказывают и показывают детям, как сменяют друг друга зима, весна, лето и осень. Спектакль построен с помощью простых приёмов детской игры. Пёрышко на проволоке становится бабочкой, проснувшейся после зимы (так в драматургии спектакля), деревянное яйцо оживает писком цыплят, вырезанные из бумаги, опадают осенние листья, пух становится снегом. Магический круг охраняет садик Гайя от развеселившихся детей, но и концентрирует их внимание на сорокаминутном действии.
[caption id="attachment_5353" align="alignleft" width="571" caption=""Спам". Сцена из спектакля"][/caption]
Программа фестиваля включала в себя и спектакли для молодёжи. В основном это оказались перформансы. Тут театроведческая терминология даёт сбой, так как представленные действа, о которых пойдет речь, - явления пограничные. Между театром и танцем, театром и живописью в самом широком смысле.
Израильская труппа (Mystorin Theater Group) представила два перформанса: "Иерусалим между небом и
[caption id="attachment_5354" align="alignright" width="255" caption=""Сны Моисея". Сцена из спектакля"][/caption]
землей" и "Сны Моисея". Последнее название вполне характеризует режиссёрскую манеру Юлии Гинис. Эти представления - порядок снов, в которых ассоциации наслаиваются друг на друга в произвольном порядке. История Исхода - только отправная точка для театральных снов Мисторина. Как и мистический образ Иерусалима, города, живущего между сном о Иерусалиме Небесном и земным Иерусалимом. Используя музыку ассоциаций (отчасти эмбиент, с примесями национальных мотивов и даже записями уличного шума), режиссёр подчас задаёт актёрам задания, с которыми им сложно справиться, отсюда возникает ощущение отрывочности художественного впечатления.
Иное, более линейное решение предложил Новгородский театр для детей и молодежи "Малый", устроивший фестиваль.
Надежда Алексеева - художественный руководитель театра, режисс2р "Спама" и «97-ми с половиной шагов […]», представленных ею на "Царе-Сказке", движется своим, несколько необычным путем. Театр ведёт поиск в области нестандартных театральных форм.
"Спам" - как и израильский спектакль, построен методом вольных сценических ассоциаций. Режиссёр избегает поучительного тона, представляя историю побега человека от мира пустой, ложной информации. Поиск Героем (Алексей Коршунов) и Героиней (Марина Вихрова) (хотя "Героиня" сейчас звучит несколько мелодраматично, образ выполнен безо всякой сентиментальности) свободы от абсурда диалога, выхолощенности смыслов повседневности - это не путешествие от одной сцены к другой, в которых представлен "ужас информационного общества", а скорее серия внутренних, не всегда осознанных героями духовных импульсов, толкающих их прочь. От чего и куда - режиссёр не говорит. И хорошо!
Иначе выглядит спектакль "97 с половиной шагов по дороге, которая летит над спиной спящего в океане дракона". Стилистически выверенный и очень техничный спектакль, при этом в некоторые моменты претендует на философскую многозначительность. Она не может быть поддержана яркими красками
[caption id="attachment_5351" align="alignright" width="284" caption=""97 с половиной шагов по дороге, которая летит над спиной спящего в океане дракона". Сцена из спектакля"][/caption]
сценографии, сбивками между комическими историями (например, про мальчика, утонувшего в колодце, пока друзья выговаривали его слишком длинное имя родителям, которые должны были придти на помощь) и философскими притчами. Необходимо отдельно отметить техничность актёрских работ (к сожалению, имена актёров даны в братском списке, поэтому выделить кого-то нельзя), выверенную акробатику. Спектакль построен вокруг Актрисы. Её роль центральная. Она - управитель действа, дух театра, от её речей зависит происходящее на сцене, её слова иллюстрируются духами театра низшего подчинения - "слугами просцениума", - воплощающими слово на сцене. Можно сказать, что это спектакль о театре. Восточном или Западном - не важно. Представлена не только мистика театра, но и его техника, два неразделимых источника театра.
Танцевально-пластческая программа фестиваля была не менее богата и разнообразна. От современного танца (contemporary dance) до хип-хопа.
"Одиссея" из Мурманска (co-production company "Gust Life" (Россия) and "Alexandra N'Possee" (Франция)) запомнилась многим девушкам. Акробатический хип-хоп со сложными фигурами и поддержками - явление не частое, да ещё и композиционно выверенный, цельный хип-хоп - редок вдвойне. Как говорили видевшие спектакль несколько раз, танцоры умудряются ещё и импровизировать в жёстком пластическом рисунке и музыкальной композиции с её четким ритмом! В общем, торжество телесной техники.
[caption id="attachment_5355" align="alignleft" width="291" caption=""Ожуковление". Сцена из спектакля"][/caption]
"Nanohach company" (произносится, как говорят знающие чешский язык, - "Нанохах" - перевод, думаю, не нужен) привезли два номера: "Ожуковление", навеянное Кафкой, и "Зачарованная де люкс". Неоспоримое превосходство техники над смыслом - явная особенность компании. Номинированное (где и кем - не знаю. Так написано в программке фестиваля) на "лучшую интерпретацию драматического произведения - 2008", "Ожуковление", скорее всего никакого отношения к отнюдь не драматическому тексту Кафки не имеет. Ян Комарек - тот самый Замза, танцует прямо противоположное - превращение из человека в чудовище, ломку человеческих пропорций тела и превращение их во что-то омерзительно изломанное, болезненное.
Вторым номером была "Зачарованная", запомнившаяся замечательной провокацией. Показ проходил утром, на второй или третий день фестиваля. Уставшие от переизбытка впечатлений, многие участники смотрели спектакль одним глазом. И ближе к финалу "Зачарованной" в зале раздался поначалу тихий, а потом всё более уверенный храп. Перепуганные зрители начали будить человека. Исполнительница (Лия Швейдова), услышав храп, стушевалась. Провокатор продолжал храпеть. Его сосед - пылкий итальянец (тот, который из "Лёгкой руки"), уже хотел было пихнуть соню посильнее, как вдруг, исполнительница застряла в шпагате. На её тихий призыв "Help!" зрители услышали громовой раскат храпа. Свет внезапно переменился, а исполнительница и провокатор, встав, с улыбками раскланялись аплодирующей публике.
[/caption]
Режиссёр использовала открыто условные приёмы построения действия. Сказка о бесстрашном барине создаётся актёрами здесь и сейчас. Излюбленный русской режиссурой приём, когда актёры играют персонажей, играющих в свою очередь роли на сцене, использован с новой силой. Спектакль выполнен чётко и вполне простроен. И хотя официально фестиваль открывала "Страумена" (как я понимаю - название латвийского "хутора"), московское представление стало достойным началом "Царя-Сказки".
Первый день вообще выдался очень сильным. Следующим в программе был спектакль из Болгарии "Папа всегда прав". Театр Credo переосмыслял сказку Г. Х. Андерсена в коренных театральных традициях. На сцене четыре палки, четыре белых тряпки и два актёра ("Папулечка" и "Мамулечка"). Оторваться от игры театральных масок невозможно. Метаморфозы сценографии потрясают своей простотой и эффектностью. Лошадь, которую ведёт на базар Папулечка превращается в корову, та - в овцу и далее по сюжету. Комическое возникает из превращений,
[caption id="attachment_5350" align="alignright" width="278" caption=""Папа всегда прав". Сцена из спектакля"]
[/caption]
неожиданных оценок действия масками, комментариями, умножением комического через повторение приёма (например, поцелуй Папули и Мамули, своеобразный рефрен, дающий ритмическую стройность театральному действию). Не хочется впадать в излишние восторги, но необходимо отметить, что представленный спектакль - театр чистой радости, радости от театральных превращений.
Наиболее эстетически близким к болгарской постановке стал предпоследний спектакль фестиваля "Манолибера / Легкая рука", привезённый из Италии (Бергамо - Лекко). Здесь нехитрый сюжет о похождениях незадачливой парочки клерков выворачивался режиссёром (Микеле Эйнард) в плоскость. Лишённые третьего измерения актёры (Микеле Кримаски и Анна Фашендиди) существовали в плоскости, рисуемой лёгкой режиссёрской рукой. В буквальном смысле слова. На фоне экрана, на который проецировались рисуемые здесь и сейчас интерьеры, персонажи, предметы - играли двое. Белые костюмы, носки и колготки в полосочку, особый покрой платьев "сплющивали" актёров, делая их двухмерными. Режиссёру удалось сделать невозможное - превратить тело актёра в часть разрисовываемой поверхности. Естественно, комическое в этом случае рождалось в процессе рисования. Белый фон на наших глазах превращался в пляж, море, контору, гору мусора. Описывать это действо можно очень долго.
Своеобразным художественным исключением из программы фестиваля стал спектакль "Половодье и солнцестояния в звуках Страумены", привезённый из города Валмиера. Спектакль Виестурса Мейкшанса, хотя и был построен достаточно однообразно, однако сильно "зацепил" публику. В этой постановке природные, несколько языческие корни и традиции латышского народа образовывают годовой круг жизни небольшого «хутора». Однако, оригинально выполненные этюды (превращение Пастора в Кентавра - соединение христианского и языческого сознания и т.д.), невероятная музыкальная партитура, в которой практически любой предмет деревенского уклада обретает свою музыку, личный голос, не всегда ровно склеивались друг с другом.
Отдельным блоком нужно выделить спектакли для самых маленьких. Театр, ориентированный на зрителя, который ещё не умеет говорить и не разделяет окружающее его пространство на реальное и игровое, пока сложен для театральных традиций России. Такой тип театра требует иного взаимодействия со зрителем, другого соотношения сцена-зал.
По-своему эту задачу решил Пан Театр (Pan Theatre) из швейцарского Лугано. Их спектакль "Маленький садик Гайа" построен на прямом, но контролируемом взаимодействии с детьми. Зрители усаживаются вокруг небольшого пространства, символизирующего сад времён года. Две актрисы (Елена Кьяравалли и Карин Хохапфель) безо всякого нажима и наигрыша, которые иногда возникают при тесном контакте актёра со зрителем, рассказывают и показывают детям, как сменяют друг друга зима, весна, лето и осень. Спектакль построен с помощью простых приёмов детской игры. Пёрышко на проволоке становится бабочкой, проснувшейся после зимы (так в драматургии спектакля), деревянное яйцо оживает писком цыплят, вырезанные из бумаги, опадают осенние листья, пух становится снегом. Магический круг охраняет садик Гайя от развеселившихся детей, но и концентрирует их внимание на сорокаминутном действии.
[caption id="attachment_5353" align="alignleft" width="571" caption=""Спам". Сцена из спектакля"]
[/caption]
Программа фестиваля включала в себя и спектакли для молодёжи. В основном это оказались перформансы. Тут театроведческая терминология даёт сбой, так как представленные действа, о которых пойдет речь, - явления пограничные. Между театром и танцем, театром и живописью в самом широком смысле.
Израильская труппа (Mystorin Theater Group) представила два перформанса: "Иерусалим между небом и
[caption id="attachment_5354" align="alignright" width="255" caption=""Сны Моисея". Сцена из спектакля"]
[/caption]
землей" и "Сны Моисея". Последнее название вполне характеризует режиссёрскую манеру Юлии Гинис. Эти представления - порядок снов, в которых ассоциации наслаиваются друг на друга в произвольном порядке. История Исхода - только отправная точка для театральных снов Мисторина. Как и мистический образ Иерусалима, города, живущего между сном о Иерусалиме Небесном и земным Иерусалимом. Используя музыку ассоциаций (отчасти эмбиент, с примесями национальных мотивов и даже записями уличного шума), режиссёр подчас задаёт актёрам задания, с которыми им сложно справиться, отсюда возникает ощущение отрывочности художественного впечатления.
Иное, более линейное решение предложил Новгородский театр для детей и молодежи "Малый", устроивший фестиваль.
Надежда Алексеева - художественный руководитель театра, режисс2р "Спама" и «97-ми с половиной шагов […]», представленных ею на "Царе-Сказке", движется своим, несколько необычным путем. Театр ведёт поиск в области нестандартных театральных форм.
"Спам" - как и израильский спектакль, построен методом вольных сценических ассоциаций. Режиссёр избегает поучительного тона, представляя историю побега человека от мира пустой, ложной информации. Поиск Героем (Алексей Коршунов) и Героиней (Марина Вихрова) (хотя "Героиня" сейчас звучит несколько мелодраматично, образ выполнен безо всякой сентиментальности) свободы от абсурда диалога, выхолощенности смыслов повседневности - это не путешествие от одной сцены к другой, в которых представлен "ужас информационного общества", а скорее серия внутренних, не всегда осознанных героями духовных импульсов, толкающих их прочь. От чего и куда - режиссёр не говорит. И хорошо!
Иначе выглядит спектакль "97 с половиной шагов по дороге, которая летит над спиной спящего в океане дракона". Стилистически выверенный и очень техничный спектакль, при этом в некоторые моменты претендует на философскую многозначительность. Она не может быть поддержана яркими красками
[caption id="attachment_5351" align="alignright" width="284" caption=""97 с половиной шагов по дороге, которая летит над спиной спящего в океане дракона". Сцена из спектакля"]
[/caption]
сценографии, сбивками между комическими историями (например, про мальчика, утонувшего в колодце, пока друзья выговаривали его слишком длинное имя родителям, которые должны были придти на помощь) и философскими притчами. Необходимо отдельно отметить техничность актёрских работ (к сожалению, имена актёров даны в братском списке, поэтому выделить кого-то нельзя), выверенную акробатику. Спектакль построен вокруг Актрисы. Её роль центральная. Она - управитель действа, дух театра, от её речей зависит происходящее на сцене, её слова иллюстрируются духами театра низшего подчинения - "слугами просцениума", - воплощающими слово на сцене. Можно сказать, что это спектакль о театре. Восточном или Западном - не важно. Представлена не только мистика театра, но и его техника, два неразделимых источника театра.
Танцевально-пластческая программа фестиваля была не менее богата и разнообразна. От современного танца (contemporary dance) до хип-хопа.
"Одиссея" из Мурманска (co-production company "Gust Life" (Россия) and "Alexandra N'Possee" (Франция)) запомнилась многим девушкам. Акробатический хип-хоп со сложными фигурами и поддержками - явление не частое, да ещё и композиционно выверенный, цельный хип-хоп - редок вдвойне. Как говорили видевшие спектакль несколько раз, танцоры умудряются ещё и импровизировать в жёстком пластическом рисунке и музыкальной композиции с её четким ритмом! В общем, торжество телесной техники.
[caption id="attachment_5355" align="alignleft" width="291" caption=""Ожуковление". Сцена из спектакля"]
[/caption]
"Nanohach company" (произносится, как говорят знающие чешский язык, - "Нанохах" - перевод, думаю, не нужен) привезли два номера: "Ожуковление", навеянное Кафкой, и "Зачарованная де люкс". Неоспоримое превосходство техники над смыслом - явная особенность компании. Номинированное (где и кем - не знаю. Так написано в программке фестиваля) на "лучшую интерпретацию драматического произведения - 2008", "Ожуковление", скорее всего никакого отношения к отнюдь не драматическому тексту Кафки не имеет. Ян Комарек - тот самый Замза, танцует прямо противоположное - превращение из человека в чудовище, ломку человеческих пропорций тела и превращение их во что-то омерзительно изломанное, болезненное.
Вторым номером была "Зачарованная", запомнившаяся замечательной провокацией. Показ проходил утром, на второй или третий день фестиваля. Уставшие от переизбытка впечатлений, многие участники смотрели спектакль одним глазом. И ближе к финалу "Зачарованной" в зале раздался поначалу тихий, а потом всё более уверенный храп. Перепуганные зрители начали будить человека. Исполнительница (Лия Швейдова), услышав храп, стушевалась. Провокатор продолжал храпеть. Его сосед - пылкий итальянец (тот, который из "Лёгкой руки"), уже хотел было пихнуть соню посильнее, как вдруг, исполнительница застряла в шпагате. На её тихий призыв "Help!" зрители услышали громовой раскат храпа. Свет внезапно переменился, а исполнительница и провокатор, встав, с улыбками раскланялись аплодирующей публике.