Невозвращение

Спектакль «Эмигранты» по одноименной пьесе Славомира Мрожека был поставлен Игорем Селиным  - студентом курса Геннадия Тростянецкого – в 1998 году. Студенты Александр Ронис и Денис Кириллов играли «Эмигрантов» в пространстве лестничных пролетов СПБГАТИ. Об этом писала Полина Степанова в «Петербургском театральном журнале»: «Театральный зритель уже привык к малым сценам, но пространство, в котором существуют герои спектакля «Эмигранты», необыкновенное, хотя все предельно просто — лестница, и ничего особенного. Но создается атмосфера. Холодные каменные ступени. Множество лестничных пролетов сверху. Голая тусклая электрическая лампочка». нев4 Этот студенческий эксперимент производил сильное впечатление, причем не только своей формой, но изящным философским осмыслением проблематики пьесы. В 2011 году состоялось второе рождение «Эмигрантов»: восстановленный спектакль вошел в репертуар молодого творческого коллектива «TEATR 101», который организовали актеры Александр Ронис, Денис Кириллов и Александр Глебов. Сейчас спектакль идет на разных площадках города, в том числе на сцене театра «Особняк». Сцена-клетка «Особняка» с ее «каменными» стенами подходит «Эмигрантам» буквально как костюм. Вот оно - полуподвальное помещение Мрожека, в котором приговорены вести нищенское существование два польских эмигранта в Америке. Казалось бы, вертикаль, заданная режиссером в студенческой версии «Эмигрантов», здесь немыслима. Но нет! В центре сцены - лестница-стремянка, упирающаяся в самый потолок и ставшая местом обитания экзальтированного интеллигента АА (Александр Ронис), сбежавшего в Америку в поисках политической свободы. Он не привык жить в подвале, всегда занимал верхние этажи… Герой Рониса - своего рода слепок со свободного художника, спустившегося со своей мансарды, в темный и затхлый подвал. Его подчеркнуто манерные жесты и поэтическая декламация – абсурдно комичны и прямо выражают брезгливость по отношению к жизни «внизу», людям «низа», и в первую очередь к своему соседу – трудовому мигранту ХХ (Денис Кириллов). нев3Угнездившись на стремянке, АА читает книгу о … кузнечиках. Его неподдельный интерес к биологии напрямую связан с экспериментом, который от проводит в этом подвале – эксперимент заключается в наблюдении за жизнью «идеального раба», коим ему представляется сосед ХХ.  Противостояние между героями – выходцами из разных социальных слоев – носителями разных культур (элитарной и народной) разгорается в каждой сцене спектакля и обрывается громкими музыкальными паузами-перебивками. Крестьянская простота ХХ: «Жаль, что мух нет. С мухами интереснее!» - загоняет его соседа-интеллигента буквально на потолок. Новые коннотации к конфликту добавляет режиссер, вручая ХХ топор. Герой Д. Кириллова пытается открыть консервную банку топором. В лице двух героев (топор против консервного ножа) сталкиваются варварство и цивилизация. АА, вытанцовывая, как тореадор перед быком, непрестанно провоцирует своего прижимистого соседа: «Ешь собачьи консервы, если ты собака!», «Ты – вол, а не человек». Но брутальный малый ХХ тоже не остается в долгу. У него имеются свои «приемчики»: поднося зажигалку к сигарете АА, он опускает ее ниже и ниже, с тем, чтобы заставить наклоняться снизошедшего до него соседа.  А в другой раз просто бросается на него как разъяренный бык…и, естественно, побеждает. Похожий тип  - распущенного грубого мужлана Денис Кириллов играет на сцене «Приюта Комедианта» в спектакле «Трамвай желание». Его Стенли Ковальский – ближайший родственник героя «Эмигрантов». Но при внешней фактурной идентичности со Стенли простоватый ХХ – инфантилен и более раним. В спектакле это подчеркивается простой деталью – Кириллов-ХХ берет в руки куклу  (розовощекого пупса) и прижимает к своей груди (в пупсе спрятаны заработанные деньги), в этот момент сходство кукольной мордашки с лицом героя поражает. Он уязвим и наивен, как ребенок. Он беззащитен и сиротлив в чужой стране. нев Пьесу «Эмигранты» Мрожека принято относить к театру абсурда. Но спектакль И. Селина нельзя назвать абсурдистским в чистом виде, это скорее  психологический эксперимент с элементами пантомимы («немая» сцена новогоднего застолья, танго на столе) и циркачества (зависание героев на стенах и потолке, переходящая от одного к другому шутовская шапка). Результат же эксперимента необычайно интересен. Если воспользоваться языком судебной практики, то это, несомненно, 110 статья Уголовного кодекса - «доведение до самоубийства». Но, оговорюсь, непреднамеренное. АА унижает и в тоже время жалеет своего соседа, хочет пробудить в нем сознание, возмущение против своего рабского существования. И ему это удается! Герой Д. Кириллова в состоянии аффекта рвет в клочья все заработанные годами деньги, он ползает по полу, уничтожая цветные бумажки, а после решает повеситься. Он стал свободным человеком. Но мечта о возвращении домой разрушена. К финалу спектакля разница между героями, как представителями разных социальных слоев, нивелируется. Становится ясно, что они оба - бесприютные эмигранты, для которых возвращение (в самом широком смысле: на родину, в семью, к истокам, к своему настоящему «Я») невозможно.  Внешний формальный конфликт разрешается, но его место занимает внутренний. «Эмигранты» «TEATRа 101» - это не история про двух поляков в Америке, это история эмиграции Человека, вынужденного жить под диктатом социальной жизни (в плену навязанных ролей и статусов), вынужденного гнаться за ложными ценностями и лишенного настоящего. Да, настоящего. Для эмигранта не существует «здесь и сейчас», у него есть только прошлое и иллюзорное будущее, он оторван от своего внутреннего бытия и только редчайшие вспышки сознания дарят надежду на возвращение. нев2 Финал спектакля окрашен полнейшей безысходностью. Прежде циничный и язвительный философ АА усаживается подле соседа (ХХ лежит, прижав к груди куклу и подогнув колени) и рассказывает ему сказку на ночь о возвращении домой, где его ждут жена и дети, где летают мухи… АА рисует утопическую Обломовку, которая, как несбыточный сон, проносится перед глазами зрителей. Финальная точка - абсурдно тоскливые «семейные портреты»: в различных позах, как на фотографии, в свете загорающейся на потолке лампочки появляются АА, ХХ и пупс.  Они – вечные мигранты и вечные рабы. Свобода иллюзорна и недостижима… до следующей вспышки сознания.

Текст: Татьяна Булыгина

Фотографии предоставлены пресс-службой театра

  

Отзывы

Добавить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован. Все поля обязательны для заполнения