В 104 сезоне в ТЮЗе имени А.А. Брянцева запланировано 8 премьер: театр дает возможность познакомиться с режиссерами со всей России. Спектакль «Левша» выпустила международная команда — режиссер Баатр Колаев, заслуженный деятель искусств Калмыкии, главный режиссер Абаканского русского театра имени М.Ю. Лермонтова, и Фагиля Сельская, художник по костюмам, лауреат премии «Золотая маска». В чем секрет манящего интереса к произведению Лескова и что первично — артист или костюм — узнаете в нашем материале.
В прошлом году ваш спектакль «Расемон» стал участником XXV Международного фестиваля имени А.А. Брянцева «Молодежь. Театр. Фест». Какие впечатления он оставил?
Баатр Колаев: Самые положительные — я живу с ними целый год. Фестиваль вдохновил меня на работу — я увидел очень много интересных спектаклей, которые мотивируют двигаться вперед.
«Левша» — ваша первая работа в ТЮЗе? Удалось ли обрести единомышленников? Кто помогал создавать спектакль?
Б.К: Да, я работаю в ТЮЗе впервые. Довольно быстро я обрел «своих» — и среди актеров, и среды постановочной группы, и руководства. Это очень дружный и профессиональный коллектив. В нашу постановочную команду входит: художник по костюмам Фагиля Сельская, художник по сценографии Игорь Капитанов, педагог по пластике Максим Пахомов, художник по свету Ирина Вторникова, композитор Анатолий Гонье. Все они — замечательные специалисты.
Фагиля Сельская: В ТЮЗе имени Брянцева я работаю в третий раз. Два спектакля очень давно я выпускала с режиссером Олегом Рыбкиным. Это были: «Жизнь победила смерть» по Хармсу и «Анатоль» по Шницлеру. ЧУдные актеры. Красивые и талантливые.
Почему у вас возникло желание поставить спектакль «Левша»?
Б.К: Это произведение редко ставится на сцене — я еще не видел ни одной постановки. Красивый, образный, сочный язык Лескова обогатит репертуар любого театра — сама речь, лексика вызывает восхищение. Очень необычный, яркий, нетривиальный, сюжет напоминает латиноамериканскую литературу — жанр магический реализм, где вымысел и символы смешиваются с реальной историей.
Каков на ваш взгляд портрет автора произведения?
Б.К: Лесков не до конца открытый, понятый, очень интересный автор. На первый взгляд, он воспринимается как бытописатель, владеющий красивым слогом. Но он намного серьезнее и глубже. Во всех его произведениях чувствуется боль и страдание, переживание за страну. Как и у Салтыкова-Щедрина в его рассказах содержится едкая сатира, скрытая ирония, в них много подтекстов, которые, на первый взгляд, не считываются, а при внимательном чтении мы начинаем их улавливать. Как и у Гоголя в «Мертвых душах» у Лескова создан настоящий эпос — собрано огромное количество лиц, разных представителей всех сословий. Он придумал микрокосмос России, в которой, несмотря ни на что, есть свет и надежда. Лесков любит сильные натуры, волевой человек — главный в его произведениях, все остальное подвергается критике и сомнению — власть, духовенство, чиновничий аппарат. Именно простые люди, которые искренно верят в собственные силы и не надеются на кого-то другого, по мнению автора, составляют надежду России. Такой и есть Левша.
Но Левша не справляется с возложенными на него чаяниями автора?
Б.К: Система государства довлеет над человеком. Способности Левши употреблялись на потеху — их не использовали практически, хотя он обладал незаурядным талантом. Бунтарство и смелость Лескова как раз и состоит в том, что он рассуждает на довольно непростые темы — кто такой человек — важный винтик или расходный материал? Левша оказывается несвободен, сильная государственная машина ломает его, и это трагедия России, по мнению автора. Умные, сильные люди не всегда могут применить свои навыки в жизни, они часто невостребованы — как Чацкий в «Горе от ума» и многие другие «лишние» люди русской литературы. В «Левше» мы как в зеркале видим свои проблемы, и в этом особая актуальность и вневременность этого текста.
Что для вас первично — артист или костюм?
Ф.С: Первичен, разумеется, артист. Если артист обживает мой костюм, срастается с ним — это счастье. Едва ли костюм может изменить актера… его природу. Мне дорого, когда костюм не давит, не превалирует, а, меняя оболочку исполнителя (грим, костюм, головной убор, обувь), собирает актера для нового образа.
Что вдохновило вас на создание образа Блохи?
Б.К: У меня возникли ассоциации с вселенной Гоголя: пара Вакула и черт оказываются синонимичны образам Левши и Блохи.
Ф.С: Я не всегда думаю про костюмы, я часто чувствую про костюмы. Сначала привиделась механическая кукла, но режиссер спектакля настоял на почти «голом» костюме удивительной Сони Шершневой. Хотелось сделать такого чертенка, похожего на дикого злого нелюбимого кота, которого только пинают и он становится клубком ярости и желчи.
Каким вам видится зритель вашего спектакля?
Б.К: Мой зритель — умный, молодой, думающий, сопереживающий, любящий историю человек. В идеале эта постановка для семейного просмотра, широкой аудитории, 12+, которой интересно разгадать загадку — почему в качестве главного героя произведения выбран именно Левша. Он — типичный представитель народа, умелец и носитель духовных ценностей, но при этом настоящий изгой — ведь у него и глаз косит, и крестится он левой рукой — все движения совершает против солнца. Он не вписывается в привычную систему координат, именно поэтому обладает особым даром? В этом юмор, ирония, недосказанность, прелесть Лескова, которая мне очень симпатична и, надеюсь, будет интересна нашим зрителям.
Беседовала Елизавета Ронгинская
Фото пресс-службы ТЮЗа