В первые дни сентября труппа musicAeterna Dance презентовала на Новой сцене Александринского театра пластический спектакль «Мистерия про это». Петербургская премьера была долгожданной, ведь в московском Центре «Зотов» спектакль режиссера Анны Гусевой и хореографа Анастасии Пешковой вышел еще прошлой осенью.
Главной интригой было, пожалуй, то, как удастся встроить сайт-специфическую, в общем-то, постановку, в пространство Новой сцены. В итоге был создан «дублер» барабана конвейерной печи – композиционной доминаты бывшего хлебозавода и нынешнего Центра «Зотов». Это перфорированный цилиндр, с размещенным внутри источником света. Его опоясывает подвижная конструкция – главное место действия, отсылающая как раз к кольцевидному конвейеру, а без заводских коннотаций символизирующая ленту времени, то ускоряющегося, то замирающего, и даже способного быть повернутым вспять. В этой кружащейся сцене, мне кажется, залог успеха спектакля (художник – Маша Левина). Работая с наследием авангарда (а «Мистерия про это» – оммаж идеям Маяковского, Мейерхольда и Малевича), самое важное – это придумать изобретение, через которое публика сможет совпасть со своими же представлениями о футуризме и супрематизме. Дело не в историчности, а в эффекте свежести, но при том эмоционально узнаваемой. Можно вспомнить фантазию-аттракцион Антона Оконешникова «Солнца ьнет», который с аншлагами шел здесь же, на Новой сцене, или «Баню» Николая Рощина, где такого изобретения как раз не случилось, и спектакль рассыпался на хлесткие этюды, а целиком выглядел утомительно тяжеловесно, что на Новой, что на Основной сценах.
В «Мистерии про это» вращающаяся конструкция позволила, к тому же, проявить новые грани того качества, что я выше всего ценю в постановках musicAeterna Dance – работы с плотностью пространства. Сложно описать, как танцовщики это делают, но и в Youkali, и в Love Will Tear Us Apart, и в «Стыде» обволакивающий их тела воздух становился то густым, как толща воды или мед, то разреженным, как гелий. Достигается это (наверное) за счет тотального контроля движений и осознанного управления каждой из мышц, а выражается в первую очередь в ритме, плавности и степени видимого напряжения. За счет вращения самой сцены, с которым можно было быть в гармонии или в противоборстве, подчиняться ему или превозмогать, включаться в бешеный бег или замирать в обратном прыжке – эффект работы с плотностью становился ярче и нагляднее.
Что же касается сюжета, мы прошли довольно предсказуемый путь от зарождения личности (этот эпизод показался мне наименее выразительным и, возможно, даже вторичным к предыдущим работам труппы), к становлению лучезарного супрематического коллектива, где считывались как античные барельефы, так и физкультурные парады раннего СССР (визуально самая эффектная часть), через капиталистическое насилие к жертве, которая останавливает бег (как тут не вспомнить сюжет «Весны священной»). Однако героям удается повернуть время вспять и вернуться к балансу, который напоминает танец кружащихся дервишей. Музыка Кирилла Архипова экстремально вплетена в фактуру спектакля, периодически сливаясь с гулом разогнавшейся сцены, а чаще – слагаясь из дыхания и речи артистов. У 12 перформеров есть два проводника: Певица – Ольга Власова и Трубач – Денис Грунин. Появляясь в ключевые моменты, они определяют ход этой в общем-то вдохновляющей истории, которая предлагает не терять надежду на пути к светлому будущему.
Текст: Лиза Ординарцева
Фото: Люда Бурченкова