В рамках гастролей уже бывших студентов мастерской Бутусова на сцене площадки Скороход 2 и 3 июля был показан спектакль «Вий. Домыслы» режиссера Александр Цереня. Режиссер обратил мистическое произведение Николая Гоголя в поэтическое высказывание о любви, мечтах, жажде жизни и человеческих страхах.
Режиссер выносит в заголовок слово «домыслы», тем самым намекая о домысливание предыстории, которую описывает Гоголь, переплетая историю панночки с сюжетом «Женитьбы». Александр Цереня превращает историю про ведьму в историю страстей, обманутой любви и страха собственного счастья. А еще это просто красиво! Пространство застроено не сильно, но функционально, на задней стене ряд зеркал, слева еще одно — самое большое и убранное сухими цветами. А по центру — доска на козлах, на которой и расположилась главная героиня (художник Нанна Шех). Все это периодически погружают в дым или заливают таинственным светом.
Панночка в спектакле (Вера Енгалычева) — миловидная папина дочка, которая мечтательна, эгоистична и умеет приворожить. Она — балетный белый лебедь, в окружении таких же внешне невинных лебедушек, превращающихся в демонических виллисов из «Жизели». Хома (Николай Рысев) — молодой неискушенный бурсак. Он сразу же очаровывается красотой панночки, смотрит на нее как на что-то прекрасное, созданное природой и замершее в своей мертвой красоте. В нем начинает бороться религиозность с жаждой любви. Плененный девушками, заговоренный «Un, deux, trois, quatre! Un, deux, trois, quatre!», он с радостью будет отдаваться этому безумному кружению страсти.
В метафоричности бурлящих страстей режиссер отдает должное своему мастеру, все пропитано таким же эмоциональным чутьем, как и у Бутусова, и почти так же метафорично, хотя Александр Цереня берет более поэтичные символы. Герои разрисовывают зеркала, рвут хлеб и даже разыгрывают театр теней за простыней. Вначале кажется, что Хома выходит жертвой, но он настолько красив и даже харизматичен, что закрадываются сомнения. Брусак с большим чувственным удовольствием погружается в эти клубы дыма и кружения пачек, войдя в раж и сбрасывая одежду, становится философом и богословом иного толка. Но первый угар проходит, и панночка выставляет счет, а точнее, как и каждая девушка, погружается в мечты о свадьбе. Вот уже перед Хомой плывет вереница невест-лебедей, в глазах у него меркнет. Любовная страсть сменяется ужасом.
И здесь Александр Цереня неожиданно поворачивает в другую сторону и встраивает сюжет «Женитьбы». Отец панночки желает, чтобы все было «как у людей». Сотник выносит белую рубашку, и буквально насильно надевает ее новоявленному жениху, потом по-отечески отдает ему пиджак со своего плеча. Обескураженный жених и мечтательная невеста разделены злополучной доской. Дистанция, которую им нужно преодолеть, читая текст из «Женитьбы», медленно погружаясь во влюбленность. Наступает самый поэтичный момент спектакля, где актеры плетут легкое любовное кружево. Но сомнения и страх берут верх. Увы, Хома-Подколесин сбеегает, по доске куда-то прочь в небо, за пределы сцены, под потолок. Последняя страшная ночь, которая оборачивается ужасом и злостью брошенной женщины. Отец Сотник, пытаясь отомстить за свою доченьку, как раз и оборачивается тем страшным чудовищем, навсегда погрузившим их всех в вечный сон. Любящий отец молча и нежно несет тело панночки, словно уснувшего ребенка, и аккуратно кладет ее на смертное ложе. Тщетно он пытался уберечь ее от напастей этой жизни. Все, что случилось, — это рассказанная им страшная сказка на ночь.
Александр Цереня увидел в «Вие» поэтичного, трепетного Гоголя и сумел рассказать красивую, но страшную жизненную сказку. Где малодушие и обманутая любовь страшнее всякого загробного чудовища.
Текст: Наталья Яковлева
Фото: Ольга Швецова