30 апреля в новом театральном пространстве «Узел» прошла премьера спектакля «Из Кариота» худ мастерской иногда театра «Воркута». В постановке Романа Муромцева повесть Леонида Андреева становится страшной сказкой, прочитанной сегодня. Она разворачивается в полутьме, где любой предмет что-то скрывает: то подобные античным статуи превращаются в конвоиров с ружьями, то из деревьев достают топор и угрожают им. Везде — опасность. В такой мир попадает маленький Иуда из Кариота.
Роман Муромцев переносит историю самого известного предательства в детский двор. Горка, качели, песочница… И компания детей: правильный Фома (Алексей Кормилкин), непоседливый Петр (Дмитрий Честнов) и новенький Иуда. Именно Иуду играет женщина (Анна Щетинина), как бутусовского Гамлета, показывая его израненную душу и тонкую натуру. Это ребенок, которому никогда не дарили любовь и заботу, он не верит окружающим, видит везде обман. Иуда пытается найти хоть где-то подтверждение тому, что «Иуда сильный, Иуда смелый, Иуда красивый», и постоянно мучается: «Почему Он не любит меня?».
Всё в мире спектакля говорит о присутствии Христа. С самого начала Он, деревянный истукан, сидит позади героев, приложив ладонь к щеке и как бы сожалея о происходящем в мире. В ткань спектакля зашиты многочисленные библейские символы: рыба (на греч. языке «рыба» — монограмма фразы «Иисус Христос Божий сын Спаситель»), камни (значение имени Петр), распятие. Через них авторы спектакля подводят нас к двум другим «любителям» христианской философии — Толстому и Достоевскому. Именно два писателя рыбачат на сцене, когда начинают заходить зрители, и они же просят не шуметь, видимо, чтоб не спугнуть «рыбу». И, увидев ружье, мы понимаем, что выстрела не избежать, а встретив Достоевского — что без убийства бабушки не обойтись.
Роман Муромцев играет и с другими литературными вглядами: к арестованному Учителю приходит Пилат, но вылечить просит не себя, а любимую собаку. Но Христос уже не может помочь. Завернутый в белую простыню, он предан, убит — он исчез из этого мира…Более современные культурные коды тоже влезают в библейскую историю: предает Христа Иуда звонком в КГБ; самые напряженные сцены сопровождаются тресканием электричества и музыкой Rammstein. Но, несмотря на обличительную риторику, спектакль не выглядит пессимистичным приговором, его финал озарен надеждой: Иуда после долгих метаний встает к кресту, похожему формой на самолет, и улетает. Вверх. Он тоже принял распятие. Кажется, что теперь и его грех может быть прощен.
Текст: Надя Чекалдина
Фото: соцсети площадки Узел