27 февраля на сцене Балтийского дома состоялся спектакль по роману Дмитрия Данилова «Саша, привет!». Благодаря режиссёру Анатолию Праудину мы оказались в прекрасной России будущего, где гуманизация достигла парадоксальных высот: теперь многих преступников — убийц, насильников — не судят. Самыми страшными считаются преступления против нравственности. За одно из таких главный герой — Сергей Петрович Фролов (Юрий Елагин) — и приговорен к СК, смертной казни. Спектакль разделяется антрактом на до и после. Первое действие — суд и прощание. Второе — пребывание в Комбинате исполнения наказаний и ожидание Конца.
Герой с самого начала выглядит той самой крысой в клетке, которую в качестве этюда изображает его студентка. Он сразу отделен стеной абсудистского непонимания — как бы виноват за то, что просит тепла и поддержки в свои последние дни. Сергей Петрович умирает не в момент казни — его не существует уже тогда, когда он переступает порог Комбината. Его все оплакали, с ним простились мать (Маргарита Лоскутникова) и жена (Алла Еминцева), и уже неважно, есть ли человек.
Праудин, следуя парадоксальности Данилова, перебивает своих героев телевставками: проповедями и поучениями священника, муллы, раввина. И, как положено на телевидении, — рекламой. Так речи о полезности смертных казней, очищении человечества и о том, что есть прелюбодеяние, буквально «налетают» на ролики с рекламой ТурбоСлим, пива Жигули и сочного бургера из Мака.
Комбинат исполнения наказаний — закрытое пространство, вроде тюрьма, а вроде и гостинница All inclusive, где, похоже, возродилась русская народная культура — то самое Русское поле, о котором поет Френкель. Белая берёза. Надзиратель в белой рубахе. Прямо картинка идеальной деревни из советского фильма. В Комбинате нет палачей (гуманизация!), расстрел осуществляет автомат, когда заключенный проходит по коридору на прогулку. Причем выстрел — всегда неожиданность, никто не знает, в какой момент он случится.
Из людей вокруг — тихий ФСИНовец-надзиратель Михаил (Арсений Воробьёв) и четыре представителя религий. Надзиратель, босой, в широкой рубахе, напоминает образ русского крестьянина из массовой культуры. Он с предыханием говорит на искусственно «очищенном» русском и зовёт Сергея Петровича на гульбище под дулом автомата… А самыми живыми кажутся, как ни странно, представители традиционных религий — православия (Валерий Соловьёв), иудаизма (Сергей Андрейчук), ислама (Александр Кабанов) и буддизма (Маргарита Лоскутникова), так отличающиеся от своих коллег с телевидения. Образы этих «проповедников» яркие и складываются независимо от их отношений с приговорённым, сами по себе. Здесь и мудрствующий православный батюшка, и раввин-футбольный болельщик, и лама, похожий на гопника.
Декораций немного, как и положено маленьким пространствам (художник Екатерина Гофман). Картонный задник аляповато разукрашен и превращен в яркий коллаж. Мне с моим неважным зрением он напоминал картины Павла Филонова, потрёпанного советскими тридцатыми. Там же арестантские фотографии Всеволода Мейерхольда и Даниила Хармса. Справа на сцене расположена алая трибуна. И остальные герои зачастую обитают именно там, тогда как Сергей Петрович оказывается в центре. И, как зрители, они равнодушно наблюдают за чужой судьбой.
Текст: Надя Чекалдина
Фото театра