Театральное агентство «Арт-партнер XXI» 9 декабря представило премьеру спектакля «Ночь нежна» режиссера Екатерины Половцевой и художника Эмиля Капелюша. Последний роман Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, хоть и не лишен автобиографических подробностей, про безумие его жены, — это, скорее, картина эпохи 20-х, послевоенного времени, когда внутренний надрыв, отчаяние и пустота маскировались за внешним весельем.
Екатерина Половцева же из этой густонаселенной истории, где очень много сюжетных линий, делает камерную. Спектакль поделен на две части. Чтобы подсказать зрителю, по какому принципу, на кулисе висит надпись — в первом действии «Дик», во втором — «Николь». Очевидно, что меняется «рассказчик»: первое действие мы видим как будто глазами Дика, психиатра «на пороге мировой славы», второе — глазами Николь, его пациентки, ставшей впоследствии женой.
Впрочем, это не последовательный рассказ о происходящем, а череда воспоминаний, поэтому разные эпизоды романа чередуются в хаотичном порядке. Начинается спектакль с выходящего на сцену пьяного Дика (Максим Виторган), который истерически кричит: «Это все сделал ты, доктор Дайвер». После этой реплики все последующие сцены выглядят, скорее, его рефлексией, а не объективным рассказом.
Вторая часть, рассказанная Николь, — фактически история ее сумасшествия. Здесь нет ее выздоровления, это бесконечная череда нормального состояния и безумия. Мария Рыщенкова ярко играет (может быть, даже с некоторым перебором) перепады ее шизофренической психики — то перед нами восторженная девушка, то светская гостеприимная хозяйка, то жесткая, уверенная в себе женщина. Эти разные фазы переключаются за секунду. Если для Дика главный вопрос — его ответственность за происходящее (в том числе с Николь), то для нее — попытка проработать травму: изнасилование, совершенное отцом и приведшее к её безумию.
Некоторые сюжетные сцены повторяются — играются и в первой, и во второй частях, что создает не ощущение цикличности, а подчеркивает, насколько по-разному Дик и Николь видят одно и то же. Особенно это видно по второстепенным персонажам. Например, Розмари (Полина Рафеева) в первом действии — обычная девушка, которой Дик не так уж сильно увлечен — здесь ее роль значительно меньше, чем в романе. Во втором же действии в глазах Николь она — явная соперница, можно даже сказать, хищница. И у Николь явно паранойя относительно нее — в очередном эпизоде безумия ей кажется, что Розмари чуть ли не буквально на нее нападает. Тот же самый контраст в образе Томми (Александр Матросов): в версии Дика он — всего лишь очередной персонаж из их светского окружения, для Николь — ухаживающий за ней мужчина, это потенциальная любовь, хоть и противоречащая ее чувствам к Дику. Выразительна сцена, когда она мечется между сидящим на кресле Диком и пытающимся ее увести Томми. Это ее психика гиперболизирует всё? Или Дик, занятый больше собой, не замечает ничего вокруг?
У Екатерины Половцевой в спектакле нет объективной картины: все — искажение восприятия. Я написала, что два действия — как будто два ракурса восприятия, но на самом деле их скорее три. Перед самым финалом сцена внезапно превращается в киноплощадку, на которой Розмари снимает фильм по давним событиям. Этот эпизод совсем короткий — мы просто не успеваем увидеть всё ее глазами, как до этого видели глазами Дика и Николь, но мы видим, как она впадает в истерику из-за того, что актеры не могут сыграть то, как было на самом деле (вернее, как ей казалось): «Это не то! Он плоско играет! Я хочу, чтобы это были живые люди». Отдельная ирония заключается в том, что в этом фильме Дика играет Томми, а Николь — сама Розмари. Это опять же разговор про субъективность восприятия и уж тем более памяти. И про ее рефлексию много лет спустя — попытку прожить прошлое заново и понять его. Хотя эта сцена кажется слишком скомканной и эстетически (или, вернее, композиционно) инородной.
А вот самый финал выглядит не очень оправданным оптимизмом: уже полностью здоровая и спокойная Николь вместе с Диком читают этот самый сценарий и смеются — видно, что у них всё хорошо. Не очень это оправданно не потому, что в романе было всё несколько иначе (Николь ушла к Томми от Дика, чья жизнь как раз полностью разрушена), а потому, что после такого сильного безумия, которое играла Мария Рыщенкова все второе действие, в выздоровление тяжело поверить. Или это было опять чье-то воображение? Чья-то мечта?…
Текст: Нина Цукерман
Фото организаторов