«Превращение» Романа Габриа в Мастерской (премьера состоялась 12 сентября) — история не столько о Грегоре Замзе, который однажды проснулся и обнаружил, что превратился в насекомое. Это больше о том, сохранили ли мы ещё в себе человечность, согласимся ли смеха или хайпа ради кидаться в людей яблоками. Интерактивный приём Габриа напомнил мне «Эффект Чарли Гордона» в Таком Театре — зрители как-то очень легко всегда соглашаются «стрелять» в людей, видимо, такова человеческая природа, так почему я до сих пор удивляюсь чудовищным новостям?
«Превращение» — спектакль-перевертыш. В самом начале мы видим, что Грегор (пластичный, трогательный Илья Колецкий) — просто человек, а его близкие — мать (Ксения Морозова), отец (Кирилл Гордлеев, играет в паре с Олегом Абаляном), сестра (Мария Русских) — насекомые. Он другой и поэтому чужой для них. Мы оказываемся в матрице, дне сурка. Звонит будильник, Грегор лежит в кровати, заходит мать и говорит, что пора собираться на работу. Чтобы разорвать эту безысходную матрицу, Габриа приглашает нас на экскурсию в музей-квартиру Грегора, талантливого художника-мизантропа. Экскурсовод (Арина Лыкова) рассказывает, как непросто было договориться с соседями (мне это напоминает квартиры Бродского и Довлатова, где жильцы хотели, чтобы их никто не трогал, и жить привычной жизнью, с плесенью на стенах). В спектакле вновь нашлось место отсылкам к масс-медиа культуре (фильм «Чужой») и классической живописи (Никита Капралов — герой картины «Сын человеческий»).
Мы видим, как Грегор превращается в огромное насекомое, надевает на себя панцирь. Делает ли он это, чтобы стать наконец похожим на родных, или чтобы освободиться от груза заботы о семье и необходимости ходить на паршивую работу коммивояжёра. В любом случае — он решает больше из комнаты не выходить.
«Превращение» — история о нечеловеческой жестокости. Отец избивает сына с криком «Ненавижу», мать устраняется от реальности, сестра — единственный человек, который заботился о нём, говорит, что пора от чудовища избавляться. Вы сами — чудовища.
Роман Габриа добр к Грегору, отдаёт ему справедливость. В книге герой умирает в одиночестве, пока родные живут как прежде, и его смерть ни у кого не вызывает никаких эмоций, очень больно за него, вспоминаю, как служанка посмеивалась: «Исдох», а близким не было до этого никакого дела. Во втором действии мы видим, как домработница (ее тоже играет Арина Лыкова) скрашивает герою последние часы: моет его, переодевает, чистит зубы, меняет постельное бельё. Она словно ухаживает за лежачим больным, который никому не нужен. И вот уже раскрывается подтекст про зачастую средневековое отношение современного общества к инвалидам, когда ребёнка с аутизмом прогоняют с детской площадки, чтобы он, видимо, не заразил «здоровых». Но о Грегоре перед смертью заботятся. Он уходит в другой мир чистым и с ощущением, что кому-то было не всё равно.
«Превращение» — завораживающее зрелище. То, как танцует насекомое (вновь Арина Лыкова), когда зрители входят в зал, как ползает по стенам Грегор (Илья Колецкий — ещё и художник по пластике), как струится магический фиолетовый свет (художник по свету — Тарас Михайлевский), какие причудливые у персонажей костюмы (Елена Жукова) — всё это штрихи, из которых рождается мистический фантазийный рисунок спектакля. Может быть, всё это — лишь сон, и ничего страшного ни с кем не случилось? Поскорее бы проснуться. Премьеру Мастерской хочется осмыслить, оплакать, прочувствовать и пережить. Она о нашей человечности и беспредельном одиночестве.
Текст: Алла Игнатенко
Фото: Роман Габриа