«Мой театр родился из глубокого кризиса» — Наталия Сергеевская в новом интервью рассказывает о строительстве театра за 23 миллиона и проблемах российских подростков.
Работать в театре — это испытывать к нему большую любовь. С чего начался Ваш путь в театральной сфере?
Мой путь начинался даже не с меня, а с истоков, с генов — моя прабабушка служила балериной в Мариинском театре, а прадедушка был директором ленинградских пивных заводов. Они всю блокаду прожили в Ленинграде. Мы в семье шутим, что во мне слились качества от обоих пра, слились любовь к искусству от прабабушки и менеджерская хватка от прадеда — поэтому я театральный продюсер. Я думаю, что уже генетически был определен вектор моей карьеры.
В вашем телеграм-канале указано, что вы работаете на пяти работах. Это магия или тайм-менеджемент? Как удается все успевать?
Не так давно я ушла из Большого театра кукол, поэтому их осталось меньше – четыре [смеется]. На самом деле я ничего не успеваю! Да, у меня есть свои фишки в распределении рабочего времени, но в целом я до сих пор ищу этот баланс. Я очень жадная, мне хочется быть везде. Когда-то все мои проекты начинались с маленького зернышка, с проектика на кухне, и времени на работу над ними в целом хватало, а сейчас это уже крупные проекты, они разрослись, и времени, конечно, необходимо гораздо больше. Тот же Вахтанговский фестиваль театральных менеджеров раньше мы делали раз в полтора года в спокойной обстановке в Москве в театре Вахтангова. А уже сейчас у нас целый сезон, который длится с апреля по август. В рамках фестиваля у нас прошло семь сессий, самые масштабные из них были в Москве и в Кыргызстане. А это уже почти полгода такой очень плотной работы, сразу после которой начинается планирование следующего года. Также и Большой детский фестиваль, который раньше проводился только в Москве, а теперь вырос на всю страну — в регионах появились свои фестивали. Это и мой собственный театр, в котором был один, чуть позже два спектакля, а сейчас у нас их около 15, они проходят в двух городах, и все это помимо гастролей. Пока я не могу найти ответ на вопрос, что с этим делать, потому что я люблю все свои работы. Возможно, придется немного переформатировать мое участие в каждом из проектов.
Помимо участия в своих основных проектах вы выступаете на образовательных площадках в качестве эксперта. О чем вы говорите с молодыми театральными деятелями и что вам хочется до них донести?
Да, в том числе уже не один год я встречаюсь с молодыми театральными деятелями на образовательных заездах арт-кластера «Таврида» в качестве эксперта и сокуратора программ. Совсем недавно мы как раз завершили арт-школу театральных менеджеров на заезде «Больше чем театр». И мне хочется донести, во-первых, что наше дело — это наша жизнь и каждый должен понимать, каков он и какое его дело. Нужно понять, что ты хочешь привнести в этот мир, какую систему отношений между людьми построить. Необязательно быть «про любовь», хотя, я думаю, это правильно — стремиться к гармоничным, нетоксичным, созидательным отношениям с окружающими людьми. Во-вторых, как продюсер, учу слушателей своих выступлений быть, как я это называю «директором по кайфу», быть человеком, который делает жизнь людей более насыщенной, яркой, эмоциональной, создает магию. Это очень важно, потому что искусством в нашем деле занимается режиссер, к которому нужно особое отношение — как к художнику, и важно, чтобы актеры сохраняли перед ним трепет. Задача продюсера в этих тонких и трепетных отношениях творческих людей — заботиться о них, делать все, чтобы им было легко работать, оберегать их, быть тем самым «директором по кайфу». Продюсер не первичен, это надо понять. Мы — люди, которые склеивают все процессы и поддерживают порядок. И мне хочется, чтобы это трепетное и эмпатичное отношение к творческим людям передавалось от меня к ученикам.
«Театральный проект 27» — социально- значимый проект, который помогает и подросткам, и их родителям понять себя и друг друга. Как пришла идея его создания? С чего все началось?
«…именно в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер», — так сказал Бродский. Мой театр родился из глубокого кризиса. Долгое время я жила спокойно и любила свою работу. В какой-то момент жизни наступил психологический кризис — вплоть до походов к психотерапевту. В этом состоянии отчаяния я поняла, что мне надо либо, извините, наложить на себя руки, либо что-то начать наконец создавать, сделать что-то свое. Это был 2017 год, и тогда я начала работать со всеми проектами, в которых тружусь до сих пор. Именно тогда я впервые провела закрытие Большого детского фестиваля в Петербурге — команда Сергея Витальевича Безрукова с директором Ларисой Вильяст доверили мне такое ответственное дело, хотя я на тот момент не делала подобных масштабных проектов.
В тот же год Вахтанговский фестиваль театральных менеджеров переехал в Москву из Петербурга, и я присоединилась к его организации. И в этом же году мы с Иваном Пачиным и Клавой Ильиной сделали «Сочинение про Джобса» — наш первый спектакль для подростков. Это был эксперимент. Каждый первый считал своим долгом сказать, что невозможно работать для подростков, что им ничего не интересно, кроме компьютерных игр, тем более театр. Это, конечно, оказалось не так. Мы до сих пор работаем, значит, подростки в театр ходят! Мы заняли свободную нишу — у нас много хороших взрослых театров в Петербурге, у нас есть прекрасные кукольные театры для малышей, но вообще не было подросткового сегмента, он только зарождался в тот момент. Подростковый возраст считается самым сложным в жизни человека. На физиологическом уровне, на гормональном, на эмоциональном — это труднейшее время как для самого подростка, так и для его родителей. И ключевая задача нашего театра, его цель и миссия — не исправить жизнь подростков, а поменять атмосферу вокруг него, в том числе совместным с мамой или папой походом в театр. Мы собираем обратную связь и копим истории людей, которые приходят к нам в театр. Это тысячи семей, в которых что-то меняется благодаря театру. Дети стали чаще разговаривать с родителями, родители стали понимать детей чуть лучше. И невероятно важно, что они вместе проводят время. Это то, что не отразить в отчетности, но это — самое главное. Мы меняем жизни конкретных семей своими спектаклями.
Здесь мы подбираемся к самому интересному и интригующему — строительству театра. Почему появилась такая потребность?
Эта потребность появилась в связи с ростом. Когда количество спектаклей достигло 13, мы поняли, что нам уже тяжело кочевать по площадкам. Плюс ограничения от театров — площадки они могут давать в аренду зачастую только в понедельник, когда не работают их труппы. В свою очередь это отражается на количестве зрителей — их сильно меньше, чем было бы в субботу или воскресенье. На аренду уходит большой бюджет — около 50% выручки с проданных билетов. Бесконечная сводка графиков, перемещение декораций со склада на площадку и обратно, сложная логистика — все это из раза в раз наталкивало нас на мысль о своем «доме». Наш собственный театр совершенно точно упростит некоторые процессы. И мы наконец-то сможем играть в выходные дни! Я очень благодарна и «Скороходу», и Александринскому театру, и Молодежному театру на Фонтанке, и театру «Цехъ» за то, что давали нам возможность выступать на их площадках и для их публики. Благодаря им мы смогли встретиться с нашими зрителями, это большое чудо.
Театральная стройка — это, ко всему прочему, дорого. Расскажите, где же искать средства независимому театру на такую смелую идею?
Честно говоря, вначале я думала, что уложусь в 3 миллиона и в 3 месяца. В итоге стройка длится уже 13 месяцев и мы вложили у нее уже 23 миллиона, а площадка еще не готова. На первый взгляд, остались только мелкие траты, например мебель, но это все равно огромные деньги. Нам очень повезло выиграть грант от Президентского фонда культурных инициатив — около 3,5 миллионов на оборудование, это стало нашим стартовым капиталом. Комитет по культуре Санкт-Петербурга поддерживал аренду помещения, так как трехмесячный период бесплатной аренды прошел и дальше началась коммерческая аренда. Наш театр поддержали также бесчисленное количество партнеров и спонсоров, я им безумно благодарна: даже некрупные суммы существенно помогли продвинуться в нашем деле — 200 тысяч, 300 и даже 100 от неравнодушных людей и организаций в итоге сложились в эти 23 миллиона. Нам помогали частные школы, коммерческие компании, театры. Когда мы собрали таблицу спонсоров, были в шоке — это огромный список и неоценимый вклад в наш проект. Несмотря на помощь партнеров, около 40% расходов мы покрывали сами. Все, что мы зарабатывали последний год — мы отправляли на стройку, включая домашние накопления. Весь наш семейный бюджет сейчас вложен в театр. Даже моя бабушка отдала миллион рублей из своих запасов на нашу стройку!
На каком этапе сейчас строительство? Как скоро мы сможем посетить ваше «место силы»?
Я уже наметила открытие на 27 сентября! Очень надеюсь, что мы успеем к этой дате. Там осталось немного грязной работы, например доделать станки, установить вентиляцию, остальное по мелочи — докупить мебель, завести свет в фойе. Большая часть работы уже, конечно, сделана.
Дайте один совет молодым амбициозным театральным деятелям, которые мечтают так же, как и вы, открыть свой театр или начать иной творческий проект.
Мой совет — не ждать долго. Чем мы моложе, тем больше у нас энергии и шансов этой энергией кого-то «заразить». Я немного затянула, долго не могла уйти со своего стабильного места работы в государственном театре, хотя чувствовала, что уже пора это сделать. И, конечно, много времени потеряла на сомнения. Если у вас есть желание, потребность в том, чтобы делать что-то свое — нужно брать и делать. Если вы идете своей дорогой — Вселенная всегда вам поможет. Это не значит, что все будет просто. Все будет сложно! Но я не встречала человека, который бы чего-то очень хотел, прикладывал усилия и так и не добился. Нет, все, кто хотят и работают над тем, чтобы это случилось — воплощают задуманное. Нужно верить, чувствовать свое сердце и идти за ним!
Интервью и фото: арт-кластер Таврида