Премьера спектакля “Три сестры” в Академическом Малом Драматическом театре состоялась почти 14 лет назад, а спектакль живёт и дышит полной грудью. Огромный дом, зияющий пустыми глазницами окон, пугающе смотрит в зал. От него веет холодом и одиночеством. Но вот в него с шумом, смехом, суетой праздника входят люди. Именно люди со своими чаяниями, страданиями, мечтами и сердечной болью, а не призраки прошлого вдохнут в этот остов жизнь. Про жизнь, такую, как она есть, и такую, как она представляется в мечтах, будут говорить в этом спектакле Чехов и Додин.
Здесь нет второстепенных и главных героев, все спаяны одним чувством, одним предчувствием. Они будто танцуют бесконечный вальс, где на передний план выходит то одна пара, то другая. Самое сокровенное вынесено вперёд, зритель становится невольным свидетелем откровений. Отстраниться от этого нет сил, четвёртой стены нет и вовсе.
Льва Абрамовича, несомненно, интересует женская судьба, и по Чехову, как ни поверни, выходит она трагической. Ольга (Ирина Тычинина) мечтающая проводить семейные вечера, одинока и вынуждена работать в гимназии. Маша (Елизавета Боярская) вышла замуж, очаровавшись мужчиной, познаёт истинную любовь, будучи несвободной. Ирина (Екатерина Тарасова) грезит о полезном труде, пряча в этих грёзах поиски настоящей себя, исход своей нерастраченной любви и нежности. Иногда кажется, что это варианты одной жизни. Как говорит Вершинин (Игорь Черневич): “Я часто думаю: что, если бы начать жить снова, притом сознательно? Если бы одна жизнь, которая уже прожита, была, как говорится, начерно, другая – начисто!”. Но нет, пасьянса не выходит, значит, не быть им в Москве. Это стремление их в Москву, как стремление к счастью, к месту, где хорошо, утопично. Здесь им дано лишь счастье урывочками и бесконечное предчувствие, ожидание. Жажда их томит, но напиться им не дают и остается только философствовать.
Зрители застают девушек в день годовщины смерти их отца. Оборачиваясь назад, они смотрят, что произошло за этот год в их жизни. Былое “величие” приёмов погасло, теперь к ним приходят “полтора офицера”. Размышление о вырождении офицерства и общего упадка интеллигенции фоном проходит через всю пьесу. Это как дом Прозоровых, остался внешний каркас, окон нет, и внутри гуляет ветер и пустота. Тузенбах (Олег Рязанцев) пытается противостоять этому развалу, есть в нём вера и жажда перемен. Он наиболее честный из всех, Олег Рязанцев играет его широко и фатально. Вершинин оказывается как бы антиподом барона, он и бравый, и чувственный, но, увы, нерешителен. В нём философии больше, чем смелости. Солёный (Станислав Никольский) здесь многогранен и предельно откровенен, он чувствует свой фатум, а не бравирует. Именно в нём и в Тузенбахе видится огромная жажда жизни. Доктор Чебутыкин (Сергей Курышев) уставший, разъедаемый самоедством человек. Он тоже связан невидимым фатумом жизни, в силу своего возраста чувствует и физически ощущает его. Страшно звучит из его уст приговор всей жизни: “решительно всё равно”. Видятся бесконечные варианты чьей-то одной судьбы. Будто бы герой всё начинает начисто, снова и снова, не может вырваться из этого круга, а, значит, “всё равно”. И не живём мы, а только кажется. Волчок жизни крутится и крутится, жуткий звук его пролезает куда-то под кожу. Крутись, крутись, волчок! Жизнь нужно поддерживать в себе, так же, как движение этой странной детской игрушки.
Человек так устроен, что его жизнь невозможна без любви. И об этом тоже говорит спектакль “Три сестры”. Любовь предстаёт перед зрителем во всех возможных ипостасях — страстная, безответная, запретная, надуманная, всепрощающая, милосердная, эгоистичная, долгожданная. Говорят о ней здесь открыто, искренне, без жеманства. Отдаются чувству полностью на глазах у всех. Ирина поддаётся своей чувственности и целует Солёного. Маша и Вершинин упиваются последними минутами в страстном поцелуе перед глазами Кулыгина. Ольга подставляет губы в требовательном желании поцелуя. Наташа, раскрасневшись, выбегает кататься на тройке. Но не только в романтике проявляется это чувство. Любовь товарищей, родственная любовь к старой няне, безусловная любовь к детям. Кажется, раскрыт секрет дома Прозоровых: свет, о котором говорит Вершинин, исходит здесь от любви.
Когда в дом входит новая хозяйка — Наташа (Надежда Некрасова), вместо света в нём станут появляться цветочки. Наташа — мещанка, как охарактеризуют её сёстры. Здесь это не ругательство, а устройство жизни. Наташа не глупа и воспитана, только вначале она по молодости не умеет входить в общество. Долго и пространно философствовать эта героиня не хочет, в ней заложена житейская мудрость, которой она и живёт. Наташа красива и рациональна, очень похожа на образ современной женщины. Она наступает на возвышенность и непрактичность, и ей же вторит дом, который теперь все больше и больше приближается к зрителю. Уже физически ощутимо, что не хватает пространства, свободы и воздуха для жизни сестёр, и они постепенно уходят из дома. Там остаётся одна Наташа.
И как вывод всей жизни звучит мелодия, которую напевает доктор: «Тарара…бум…бия, сижу на тумбе я, и горько плачу я, что мало значу я…». Таков грустный итог всех чаяний. «Надо жить», слышится эхом в конце, и опять вдалеке чудится счастье, и страдания перейдут в радость. Сёстры сидят на пороге доме и опять всматриваются в даль, где на мгновение опять мелькнула надежда.
Текст: Наталья Яковлева
Фото театра