Тяжеловесный гротеск от театра Ермоловой

«Сообразно с законом, Цинциннату Ц. объявили смертный приговор шёпотом. Все встали, обмениваясь улыбками”, – так, слово в слово цитируя начало произведения Владимира Набокова, новый спектакль театра Ермоловой “Приглашение на казнь” сразу переносит зрителя в пространство романа. Премьера состоялась 25 января, режиссёр — Марина Брусникина. 

Цинциннат, роль которого исполняет Андрей Мартынов, обречён на смерть, ибо виновен в страшном преступлении: он “непрозрачен”, непознаваем для окружающих. Двадцать дней перед казнью герой проводит в заключении, тяготясь неизвестностью, так как срок приведения приговора в исполнение держат от него в тайне. Цинцинната мучает душевное уродство окружающих его людей, “кукол”, “убогих призраков”, “терзающих” его, “как могут терзать только бессмысленные видения, дурные сны, отбросы бреда, шваль кошмаров”. Он всё отчётливее ощущает свою несовместимость с миром, где ему не посчастливилось жить, но никак не может побороть ужас перед предстоящим концом. Всё время, которое он проводит в одиночестве или в компании навещающих его людей, он, по собственному выражению, “снимает плёнки” со своего страха.

У режиссёра Марины Брусникиной прекрасно получилось воплотить на сцене тошнотворную абсурдность действительности, в которой существует протагонист; впрочем, возможно, это вовсе не действительность, а, как считал критик Владислав Ходасевич, “творческое сознание” или “творческий бред” Цинцинната. Именно бредовой можно назвать художественную реальность, созданную для зрителя труппой театра: тёмная цветовая гамма сцены, музыкальное и световое оформление, хореография спектакля – в частности, карикатурные движения дочери директора тюрьмы Эммочки (Полина Зиновьева), с которой главный герой совершенно напрасно связывает надежду на спасение, – погружают аудиторию в мрачный транс.

Особенно усиливается оцепенение зала в сцене, где Цинциннат ведёт записи. Надрывный голос страдальца скороговоркой зачитывает экзистенциальные метания его разума, а на заднем плане озвученный текст строка за строкой материализуется на стенах и массивных столбах крепости – месте заключения героя. Двумерный реквизит (решения художественного оформления некоторых сцен имеют явный дадаистский оттенок, сценограф — Нана Абдрашитова) служит метафорой нелепости и удушающей плоскости общества, окружающего главного героя. Бесконечные кривляния директора тюрьмы (Олег Филипчик) и его дочери Эммочки, супруги Цинцинната Марфиньки (Ульяна Михайлова) и его матери Цецилии (Наталия Селивёрстова), а в особенности трикстера-палача Мсьё Пьера (Антон Колесников) превращают действие в тяжеловесный гротеск, заставляя зрителя считать минуты до неминуемой развязки кошмара Цинцинната. Единственная фигура, не вызывающая раздражения, – библиотекарь (Иван Новиков), молчаливый, бледный и покрытый книжной пылью, вместе с которой, как мечтается главному герою, на нём “осел налёт чего-то отдалённо человеческого”. Но это лишь мечты: и библиотекарь, и любимая жена Цинцинната не больше, чем “призраки, оборотни, пародии”.

Спектакль “Приглашение на казнь” пронизан ощущением боли – “душевной боли единственного другого среди многих одинаковых”, как высказался некогда писатель Уильям Стайрон о совсем другой трагедии – трагедии Маяковского. Неминуемая казнь действительно станет концом, но не бытия Цинцинната, а лишь его тягучего кошмарного сна, который нельзя назвать жизнью. Уродливый мир пародий распадётся, и останется лишь истинное.

Текст: Ника Рыбалка

Фото театра