Какие самые известные Наташи в русской классической литературе? Вряд ли первой в голову придёт Наташа из «Трёх сестер», но пьеса Марины Крапивиной, современного драматурга, — явно постмодернистский диалог именно с этой чеховской пьесой. Ее сюжет напрямую запараллелен с ней — интеллигентная семья, так себе ориентирующаяся в реальной жизни (за три года после смерти отца они не догадались, что надо переоформить на себя его имущество — тут ещё и очевидная отсылка к чеховскому же «Вишневому саду»); брат Андрей (имена совпадают почти все), — писатель, так и не написавший до конца ни одного текста (у Чехова он играл на скрипке), женится на женщине совсем из другого круга (здесь на ней не безвкусный чеховский зелёный пояс, а спортивный костюмчик, который смотрится не менее чужеродно в этой квартире интеллигентов). Премьера спектакля Светланы Земляковой состоялась в Театре Наций в октябре.
Изначально пьеса Крапивиной называлась «Абулия» (психиатрический термин, обозначающий отсутсвие воли) — слово, очень точно описывающее поведение как чеховских героев, так и этих. Они патологически не могут взять ни за что на себя ответственность: про Андрея (Станислав Беляев) мать говорит, что «он из тех людей, кто не выбирает, а кого выбирают»; Наташа полностью организует их быт; она же видоизменяет их круг — она изгоняет из их дома друга детства и любовника Маши, Марика (какой же выразительный пластически — Александр Девятьяров — что-то мне захотелось на «Сына» Бутусова пойти опять).
То, что у Чехова прописано пунктирно, в пьесе Крапивиной становится полноценно развитым мотивом. Как и у Чехова Наташа конфликтует с сестрой Андрея (здесь она тоже Маша, её играет Илона Гайшун), в спектакле она тоже получает ее комнату, но конфликт этот происходит не как у Чехова, в мелких колкостях — это прямое противостояние. Они обе как будто борются за Андрея, кто побеждает — очевидно. Не интеллигентная Маша (сама с очень неустроенной жизнью, потерянная, пытающаяся найти утешение в ребёнке, но получающая приговор от врачей — детей у неё не будет).
Конечно, следить за игрой с чеховским текстом (много мелких параллелей, понятных для тех, кто хорошо помнит пьесу) достаточно интересно, особенно первое время, но слишком быстро общая концепция становится очевидной — Наташа, внезапно появившаяся в мире Кирилловых, захватывает с каждым днём все больше и больше пространства и власти в семье, где вначале она чувствовала себя приживалкой, а в конце становится главной хозяйкой (сюжетный ход, что мама — Анастасия Светлова — в финале впадает в деменцию, слишком уж банален и поэтому даже граничит с безвкусицей).
При всей очевидности истории надо сказать, что Алёна Разживина не играет однозначно хабалистую бабу — да, она простая, она из другого мира, но эту героиню тоже жалко с ее очень непростым прошлым (родители отдали в детдом, потому что не могли прокормить всех детей), с ее неловкостью и неуместностью в этом рафинированном пространстве (то она приборы не так положит на стол, то скажет «лакейское» «кушать» — правда, я тоже ненавижу это слово, да и с такими слабыми в плане воли людьми очень тяжело не взять все в свои руки и не начать управлять их жизнью. Ее рецепт на все случаи жизни прост — «валерианки, нашатыря под нос, включили релакс и уснули под шум прибоя»…
Текст: Нина Цукерман
Фото театра