В московском театре “Шалом” всё необычно: от хумуса и форшмака в буфете до адреса — бредя от метро по Варшавскому шоссе, даже не верится, что сейчас попадёшь в какой-то иной мир. Мир, в котором тебя встречают с обезоруживающей улыбкой и приветствуют: “Шалом!” все — от администраторок до гардеробщиц. И всё — у тебя уже нет шанса не влюбиться и не стать частью “Шалома”.
Первая премьера обновленного театра, худруком которого стал Олег Липовецкий в 2021 году — “Исход” по пьесе Полины Бородиной приглашенного режиссера Петра Шерешевского. Библейское название рождает ассоциации-догадки, главного героя к тому же зовут Моисей. Но история не об исходе евреев из Египта, а о бегстве одного мужчины c кризисом среднего возраста из домашнего рабства и дня сурка. Неинтересная и бессмысленная работа (целых две), нелюбимая жена, сын с инвалидностью — в какой-то момент в этой бесконечной рутине Андрей (который назовется Моисеем) не выдерживает и начинает скитания по русской земле, “забыв” свое прошлое. Трусость ли это или естественный инстинкт человека в попытке спасения? Внезапно довольно ограниченный и примитивный персонаж оказывается способным к переоценке ценностей, рефлексии и творчеству. Но сбегает Андрей-Моисей из серой реальности в источник нового рабства — ПНИ, который больше смахивает на тюрьму с решетками на окнах, директором-деспотом, садистскими порядками, лишающими человека достоинства.
И даже молодая врач, которая относится к Моисею с терпением и заботой, просто использует его для эксперимента. А единственный друг Лёша с синдромом Туретта (очень точная, без “вывихов” переигрывания работа Антона Шварца) предает после того, как получит свои “30 сребренников”. Да, евангельские символы то и дело мерцают — на детской площадке, что старательно разрисовывает Моисей, неподобающе чернеет крест, его заново обретенная жена потрошит и жарит рыбу прямо на сцене. Апогей несвободы и тотальной слежки — кукольный домик-макет больничной палаты с беспомощными хрупкими фигурами, в его пространство вторгается Большой Брат и раздает приказы.
На сцене (художница Надя Лопардина, постоянный соавтор Петра Юрьевича в создании метафизично-бытовых вселенных) — то ли песок из пустыни, то ли похрустывающий снег, то ли соль, как в соляных пещерах в санаториях. Качели тут соседствуют с больничной койкой, кухонная плита — с водоемом, стол — с чугунными советскими утюгами, которые неожиданно выполняют музыкальную функцию. За композиции отвечает “последний великий русский композитор” Ванечка (“Оркестр приватного танца”), а значит, “Крылатые качели” вперемешку с зонгами о Моисее (как не вспомнить “Глаза дня/Мата Хари” в Камерном театре Малыщицкого, когда слушаешь фальцет такого родного Антона Ксенева, в прошлом актера КТМ) прилипнут к вам надолго.
Множество слоев из общего советского прошлого в “Исходе” слепляются с библейскими мотивами в единую картину мироздания. А может, мы вообще путешествуем внутри сознания героя и наблюдаем его внутреннюю эмиграцию?
Фирменный прием Петра Юрьевича — онлайн-театр — демонстрирует яркие крупные планы, мимику, эмоции актеров. Особенно хочется выделить Янину Хачатурову, которая с такой нежностью и отвагой играет немолодую женщину Валю. Она уже не одно десятилетие провела в ПНИ, но продолжает мечтать о любви и близости. А исполнитель главной роли Дмитрий Уросов! Его сдержанная психофизика, отчужденность, оторванность от окружающего мира, попытка нащупать опору и найти себя напоминают молчаливого героя Билла Мюррея из “Сломанных цветов” Джима Джармуша. Когда в финале неподвижный Моисей смотрит в зал, так хочется обнять его и прошептать — мы все сейчас скитальцы в похожем чистилище, но исход будет. Точно будет!