«Оппенгеймер» - первый в карьере одного из самых известных режиссеров современности фильм, обходящийся без поражающих воображение спецэффектов, сюжетных твистов и героев комиксов. На этот раз Кристофер Нолан устраивает «ядерный взрыв» прямо в сознании у зрителей, закрепляя свое место не только в пантеоне постановщиков самых дорогих и самых кассовых картин, но и претендуя на место где-то рядом с Андреем Тарковским и Стэнли Кубриком, на недостижимых высотах рассуждая в рамках сентенции «ecce homo».
История жизни Роберта Оппенгеймера будто написана драматургом – от блистательного ума и статуса многообещающего ученого к врагу общества с клеймом «отец атомной бомбы». Открытие деления атома, перевернувшее теоретическую физику и отодвинувшее изыскания Альберта Эйнштейна на второй план, становится отправной точкой сюжета «Оппенгеймера». Всегда чувствовавший, что во Вселенной есть загадка, которая кроется в окружающем воздухе, американец Роберт Оппенгеймер разгадывает секрет высвобождения большого количества энергии за миллисекунды, звучит фраза «мы все знаем, что это значит… бомба», и картина Кристофера Нолана начинает последовательно развенчивать восторженность от научных достижений, зачастую имеющих целью только развитие государственной военной машины.
Нолан методично экранизирует роман «Американский Прометей: Триумф и трагедия Роберта Оппенгеймера» Кая Берда и Мартина Шервина, который получил Пулитцеровскую премию и считается одним из самых подробных и точных исследований жизни «отца атомной бомбы». Крупные планы и нарочитое отсутствие глянца и гламура у всех героев фильма, подчеркнутые морщинки и седина, позволяют стилистически причислить «Оппенгеймера» к картинам времен 50-летней давности, когда на экранах властвовал Роберт Рэдфорд, а политические интриги на серебряном экране были более зрелищны, чем все серии приключений Итана Ханта вместе взятые.
Если в «Начале» Кристофер Нолан пересекал на экране множество реальных и мнимых миров, а в «Доводе» задавался вопросами о течении времени и предопределенности событий, то в «Оппенгеймере» сюжетные особенности упомянутых блокбастеров были трансформированы им в драматургическую структуру. История Роберта Оппенгеймера разворачивается сразу в трех плоскостях – его личных переживаний, столкновения отдельного человека с хищными законами политики и в плоскости метафизики, куда относятся как научные изыскания великих умов, так и единоличные волевые решения отдельно взятого индивида, способные изменить ход истории.
Визуально «Оппенгеймер», может, и разочарует фанатов фильмов «большого» размаха, вроде «Интерстеллара», которыми и славится Нолан, но в этот раз постановщик проявляет себя как чуткий художник, визуализирующий атомы как искорки костра на ветру, а мир политиканов загоняет в формат черно-белого кино, впервые, надо сказать, снятого на IMAX-камеры. В целом картина являет собой пример добротного блокбастера с обличающими монологами и непременным торжеством справедливости (насколько о ней правомерно говорить в мире с атомной бомбой), но при этом без каких-либо манипуляционных интенций в сторону зрителя. Даже трагедия Хиросимы и Нагасаки обходится без демонстрации ужасных последствий, знакомых каждому еще с фото из школьных учебников истории. Военные потери мировых конфликтов, по версии режиссера, затмевают в главном герое саму его жизнь, превращая торжество окружающих в истерику, а радостный топот «победителей» звучит для Оппенгеймера громче всех звуков ада.
За три часа экранного времени «Оппенгеймер» последовательно повествует обо всех значимых фактах биографии Роберта Оппенгеймера. Начиная от обучения в Кэмбридже у Патрика Блэкетта, который позже получит Нобелевскую премию и не простит Оппенгеймеру изобретение бомбы, и встречи с Нильсом Бором. Касаясь связей Оппенгеймера с коммунистическим движением. Полностью освещая работу «Манхэттенского проекта», благодаря которому каждый знает, где располагается Лос Аламос и как выглядит испытание ядерной бомбы. И, наконец, приходя к противоречивой ситуации, сложившейся вокруг Оппенгеймера, благодаря его эксцентричному характеру и вращению в высших политических кругах США времен Маккартизма, подарившему ему репутацию «коммуниста» и стоившую карьеры.
Кристофер Нолан использует в «Оппенгеймере» тот же романтический взгляд на отдельно взятого человека - обладателя выдающихся интеллектуальных способностей, что ранее был представлен в «Хокинге», «Кошачьих мирах Луиса Уэйна» (в обоих фильмах главные роли исполнил Бенедикт Камбербэтч) и «Теории всего». Оппенгеймер Нолана буквально слышит музыку микромира Вселенной и видит танец ее мельчайших частиц, а высокий уровень переживаний и сопереживания главного героя позволяет ему представлять себя в кабине самолета, когда пилот Второй мировой рассказывает о немецких ракетах «Фау», или ощущать себя обнаженным, находясь на допросе, если дело касается подробностей личной жизни.
Каст «Оппенгеймера» с легкостью заменяет грандиозные спецэффекты любой стоимости, от которых на этот раз отказался Кристофер Нолан. Не считая Киллиана Мерфи в главной роли, способного на реализацию своих талантов в диапазоне от «Завтрака на Плутоне» до «Острых козырьков». Здесь есть Кейси Аффлек в роли генерала с русскими корнями и жестокостью уровня НКВД, показывая, может быть, не самую свою экранно- масштабную, но точно запоминающуюся роль. Вредный профессор Кембриджа, которого Оппенгеймер, по разным версиям вроде бы хотел отравить цианидом, предстает в лице Джеймса Д’Арси. Отказавшийся наконец от окрашивания волос и ботинок на скрытой платформе, Роберт Дауни-мл. становится хитрым плитиканом. Мэтт Дэймон – офицер США, которого Нолан сделал на экране таким же обаятельный, как Джорджа Клуни в «Охотниках за сокровищами». Кеннет Брана в роли Нильса Бора, Майкл Ангарано в образе прилежного «ботаника», а также Маттиас Швайгхёфер и Джош Хартнетт. Буквально для каждого любителя кинематографа – от почитателей английского независимого кино до фанатов голливудских блокбастеров – в актерском составе «Оппергеймера» присутствует любимец, способствующий повышенному интересу к картине.
Столкнувшиеся в «Оппенгеймере» мир возвышенных мечтаний ученых и жестокой реальности политики формирует художественный контекст фильма, в котором Кристофер Нолан не обличает и не судит, а рассказывает историю о том, как обыденно возникают и происходят самые ужасающие события. В «Доводе» мир спасала дружба, в «Начале» - любовь, а в «Оппенгеймере» - ностальгия по «старому» миру, который вопреки научно-техническому прогрессу все же, по мнению режиссера, еще существует. Существует в виде Альберта Эйнштейна, гуляющего у пруда под дождем, сенатора от округа Бостон Роберта Кеннеди, голосующего против продажных министров, и Роберта Оппенгеймера, может быть единственного человека, осознающего трагедию собственного гениального открытия.
Текст: Евгения Савкина