«Дети взрослеют слишком быстро. Надо это запретить. Запретить взрослеть. Тогда всё будет лучше, чем есть». Джеймс Барри. «Питер Пен».
Премьера спектакля «Церковь Пресвятого Макчикена» (драматург Мария Малухина) в Театре Поколений состоялась в ноябре 2022. Режиссер Анна Овчинникова, художник Валерия Камольцева.
Шестеро актеров спускаются вниз по лестнице, оказываются практически вплотную к зрительному залу. Они на одном уровне с первым рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Шестеро актеров играют компанию подростков, которые на какой-то отрезок времени оказались объединены Церковью святого Макчикена, церковью, названной именами всего, что они любят. И, да, в списке «Всего Самого-Самого» у этой компании, помимо бургера, который мама в детстве есть не разрешала, и заварного крема, который нельзя, потому что диатез, есть еще много чего другого – книга «Повелитель Мух», свобода слова, Великая Французская Революция, творчество Джима Моррисона и Леонарда Коэна и т.д. Много ли из нас, условно «взрослых», знают больше одной песни Коэна? Или вообще знают, кто это?
Подростки в пьесе Марии Малухиной - сложносочиненные глубокие создания, небезразличные и увлекающиеся, они готовы дать возможность заглянуть в свой мир только тем, кому он искренне интересен, тем, кто сможет выслушать и попытаться понять, без осуждения и оценок. С этой целью и создается «Церковь Святого Макчикена» - союз одноклассников, которые собираются каждую неделю для обсуждения наболевших тем.
В закрытом сообществе «церкви» шестеро 15-летних подростков: Шамес - местный гений, Саша - он изо всех сил сопротивляется выпавшей на его долю «роли» мальчика из богатой семьи, Лана - красивая девочка, влюблённая во второкурсника и недостижимые стандарты красоты, Лизон - сама себе на уме, Ринго - парень, увлечённый барабанами и продвижением на ютубе, Женя Рогозина - «гений чистой красоты», не пьёт, не курит, почти не говорит.
Большинство актёров, исполняющих роли подростков, одеты так, чтобы зрителям сразу было понятно «ху из ху». Лану (Екатерина Домашенко) легко узнать по короткой юбке и топику, Лизон (Дарья Мовельян) - в наушниках и в мешковатой одежде, у Ринго (Даниил Акимкин) в руках барабанные палочки – зритель точно не запутается, кто же из подростков - барабанщик, Женя (Полина Диндиенко) - чистая душа - в белоснежной юбке ниже колена и небесного цвета рубашке. Повисает вопрос - почему клишированные образы достались четырём героям спектакля, в то время как актёры, исполняющие роли Саши (Владислав Мезенин) и Шамеса (Илья Павлов), одеты неприметно и почти идентично - в джинсы и футболку, почти – потому что у Саши еще есть красная шапка. Можно было бы предположить, что режиссёр и художница использовали шаблонные внешние облики героев, чтобы «провести» зрителя: публика клюёт на внешнюю обертку героев, а по мере развития сюжета, когда всё внешнее постепенно отваливается и остаётся только суть, становится понятно – всё, что извне - напускное, а по-настоящему важно то, что кипит внутри подростков - мысли, эмоции, влюблённости, внутренние конфликты. Однако этот ход не работает по двум причинам. Первая, которая уже была озвучена - клишированно выглядят только четверо героев. Вторая, и основная причина - не всем героям удаётся выйти за рамки внешнего.
Лана на протяжении всей истории так и остаётся пустой истеричкой. Даже в момент отчаяния, момент, когда рушатся все надежды Ланы на придуманную ею же историю любви - зрителю не выпадает шанс увидеть искренние эмоции этой девушки. То ли Лана только притворяется в присутствии Саши, что переживает из-за сорвавшегося свидания (в таком случае непонятен мотив - зачем ей, Лане, это нужно и совсем не верится, что для неё самой это свидание ничего не значило), то ли, что более вероятно, актриса Екатерина Домашенко, исполняющая роль Ланы, делает вид, что она плачет (зачем?), хотя и глаза, и щеки у неё сухие. На камерной сцене зрителя не проведёшь. Ринго так и остаётся загадочным барабанщиком, а Шамес – немного нарциссичным умником. Саша, срывая свою красную шапку с головы, все так же внутренне отстранён в своих речах к одноклассникам, как и в начале истории.
Развитие получают лишь персонажи Лизы и Жени. Лизина тайна раскрывается, и, сразу после, подходя к микрофону на стойке, месту, которое для всех героев служит островком искренности и безопасного пространства, Лиза не находит слов и молча показывает средний палец, впервые ярко и открыто проявляя свое внутреннее состояние. Женя же обретает голос и признаётся в своих чувствах. В ее речь вплетаются слова из письма Татьяны Лариной к Евгению Онегину, благодаря чему зритель ясно чувствует и видит - да, для Жени, несмотря на все достижения феминистического движения к двадцать первому веку, так же сложно первой признаться в своих чувствах парню, как и Татьяне в веке девятнадцатом.
«Ну, если отказываться взрослеть, то там другая жопа будет – синдром Питера Пэна называется» - говорит Саша на одном из сборе «церкви». Из уст актера Владислава Мезенина, исполняющего роль Саши, эти слова звучат иронично и грустно. Актерам, играющим 15-летних подростков, не больше 25, а кажется, что повзрослеть они согласились очень-очень давно, настолько, что уже забыли, как это – быть подростками. Они еще могут вместить себя в одежду подростков и внешне выглядят органично во всей этой огранке «юбочек-кедиков-шапочек», но вот внутренний сложный мир подростков вместить в себя – уже задача гораздо более сложная.
Создается ощущение, что все острые моменты - истерики, выяснения отношений, разговоры о больном – не прожиты, а сыграны актерами как бы понарошку. Кажется, что они уже с вышины своей «взрослости» не верят в то, что подростковые проблемы могут быть действительно важными, поэтому остается только внешнее – крики, размахивания руками и топанья ногами, без внутреннего наполнения. Даже во время сцен общих сборов «церкви», с разговорами героев обо всем и ни о чем за распитием родительского виски, нет эффекта подглядывания за тусовкой молодых ребят, остается только послевкусие неловкости из-за неуместных современному контексту слов «агриться», «гики» и т.д. Получается игра в поверхностных подростков, которые к тому же почему-то говорят всеми забытыми словами из прошлого. Лизон – единственный персонаж, взгляды, ход мыслей которого хотелось разгадывать – они не были обобщенно злыми/ пьяными/ безразличными/ влюбленными, ее поступки невозможно было трактовать однозначно, идя по первому плану.
Вопросы, на которые хочется, но невозможно найти ответ – вероятно, это и есть суть переходного возраста, когда ты еще не взрослый, но уже и не ребенок. И, возможно, поиск ответов, а не утверждение – это и есть ключ к пониманию этого непростого периода становления человека. Спектакль «Церковь Пресвятого Макчикена» важен, как напоминание – опасно взрослеть слишком быстро, есть риск забыть, как это – влюбляться, разочаровываться, совершать смелые поступки, переживать предательство так, как будто в жизни это случается в первый и последний раз.
Текст: Татьяна Савицкая
Фото театра