Куда уходят прежние мечты? Почему часто наши желания не сбываются? Сдержали ли мы все свои решительные и страстные клятвы, которые давали себе в юности? Сбылось ли хоть что-то из наших счастливых планов или всё поглотило Время?...
Режиссёр Александр Баргман в своей постановке «Время и семья Конвей» поднимает много невесёлых вопросов, на которые каждому человеку однажды приходится отвечать. Премьера состоялась ещё в далёком 2011 году, спектакль играли на разных площадках, и вот 2 сентября 2023 года он обрёл новую жизнь в стенах театра Приют Комедианта.
Композиционно «Время и семья Конвей» повторяет одноимённую пьесу Джона Бойнтона Пристли и состоит из трёх смыслово равнозначных актов. Первый и третий происходят в доме Конвеев в один и тот же вечер 1919 года сразу после окончания Первой мировой войны, второй же уже спустя двадцать лет – на пороге Второй мировой. Все три части объединяет главная лирическая героиня Кей Конвей в исполнении актрисы Дарьи Румянцевой – с отмечания её двадцать первого дня рождения начинается история. Спектакль начинает ход с её появления на сцене в луче света и фразы «Мне сегодня сорок лет. И я очень счастлива». Есть ощущение, что всё происходящее дальше – это её воспоминания, её интерпретация жизненных событий с их радостью и болью, оттого все персонажи иногда кажутся чуть-чуть нереальными – или немного гротесковыми, или слишком красивыми, или чересчур странными. Такими, какими Кей их запомнила, и спустя годы она верит, что они были именно такими. А счастливой Кей стала, возможно, потому, что именно сегодня она написала свой роман, свою первую работу, которой довольна и не хочет сжечь. Она с детства ощущала себя писательницей, но всю взрослую жизнь занималась написанием пошловатых и пустых статеек про жизнь «кинозвёздочек». Тем, чем страшилась заниматься, когда ей был двадцать один год. А сейчас она стала, по крайней мере для себя, настоящей писательницей и написала серьёзную работу – историю своей семьи. Кажется, что все герои – её родственники и «прочие» – это часть её творческого напряжённого внутреннего мира, что реальна только она, а остальные - только плод её воображения.
Весь сюжет происходит в гостиной дома Конвеев, и дом здесь выступает как полноправный участник событий. Его черты, его нутро проступает через белый туман тюлевого занавеса, он «прибирает» свет и белые тона во втором горьком и мрачном акте, он начинает нервно мигать многочисленными лампочками на потолке в моменты тревожных сцен (художник-постановщик Анвар Гумаров). Этот дом – вотчина и крепость, память (чего стоят только зарубки на дверном косяке, запечатлевшие рост её детей на долгие годы) и мечты о будущем главы семьи – мисисс Конвей (Оксана Базилевич). В первом и третьем акте она – обеспеченная, по-своему счастливая вдова, окружённая своими шестью детьми. Да, она их любит по-разному, да, она скучает по трагически утонувшему мужу, но она счастлива, что все её дети дома с ней и в безопасности. Во втором же акте мисисс Конвей уже другая по всем фронтам: вся в долгах из-за многолетних безрезультатных попыток помочь любимому сыну Робину (Арсений Семёнов) построить хоть какой-то бизнес, испытывающая явные проблемы с алкоголем, которые раньше казались незначительными (пару-тройку бокалов вина за ужином долгое время не считалось криминалом), да и почти все дети её покинули и приезжают в дом по крайней необходимости. И эта необходимость настала – нужно решать финансовые дела семьи, которые весьма плачевны. Ну как тут не провести параллели с «Вишнёвым садом» и «Тремя сёстрами» Чехова? Сестёр, правда, больше, чем три – помимо Кей есть ещё преподавательница гимназии Мэдж (Наталья Боярёнок), красавица Хейзел (Мария Сандлер) и юная рано погибшая Кэрол (Екатерина Карманова), а вот сама глава мисисс Конвей – вылитая Раневская, промотавшая внушительное состояние и очень отдалённо представляющая, как можно переделать принадлежащую ей недвижимость под квартиры. Ну, чем не чеховская героиня с её не приносящим дохода садом и потенциальными дачниками? Второй акт также напоминает своей гнетущей атмосферой и теряющей влияние и власть матерью большого семейства сюжет пьесы Трейси Леттс «Август: Графство Осейдж».
Самым цельным среди всех Конвеев выглядит Алан в исполнении Виталия Коваленко, – казалось, что время над ним не смогло «поработать». Он и в двадцать четыре, и в сорок четыре года был уравновешенным, чуть отстранённым и, как показало то же время, мудрым. Он добр, он никого не обвиняет и уверен, что всё можно исправить.
Но по итогу годы не пощадили ни Конвеев, ни так называемых «прочих» – поверенный в делах семьи Джеральд Торнтон (Олег Сенченко), Джоан Хелфорд (Анна Арефьева), Эрнест Биверс – все они переменились на противоположность себе юным. Джеральд стал безликим, «как все», Джоан превратилась в несчастную замученную женщину, а Эрнест не просто изменился, а буквально обернулся каким-то оборотнем, зверем – острохарактерная с элементами «нездешности» игра актёра Павла Юлку вначале забавляет, а потом пугает.
Режиссёр разорвал ход сюжета ровно пополам – на середине второго акта, таким образом, обе части спектакля стали равнозначными по продолжительности и событиям, но не по эмоциональной наполненности. Сначала кажется, что последний акт предстаёт перед нами таким же светлым и радостным, как и первый, только зритель уже видит в каждой мизансцене, в каждой реплике и движении героев предпосылки к тому, что случится спустя годы. И главное отличие финала спектакля от финала пьесы – наличие у спектакля надежды. Если у драматурга последняя сцена тонет в гнетущем молчании и темноте, то у Баргмана все Конвеи представляют собой звонкий, хохочущий комок из рук и ног – большая и дружная семья обнимается и верит только в хорошее. Всё ещё может сложиться по-другому. Конвеи здесь и они счастливы. И их жизнь сложится так, как они этого захотят.
Текст: Дарина Львова
Фото театра