Надо верить в человека

В конце сентября исполнится семь лет с тех пор, как на сцене Театра "На Литейном" появился спектакль Петра Чижова «Антарктида», поставленный по одноимённой пьесе Ульяны Гицаревой в жанре хроники полярной станции. Спектакль – лауреат Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» – повествует о том, как трое разных на первый взгляд людей находят смысл в тяжёлом труде и выполняют миссию, отодвигая на дальний план личное и стремясь познать вечное.

Расклад «трое в лодке, не считая собаки» в условиях жизни и работы на полярной станции «Молодёжное». Только трое не в лодке, а на станции, да и собаку очень даже считая, принимая в расчёт. Мишка (Игорь Ключников) – весьма сообразительный пёс, временами рассуждающий более мудро, чем его двуногие хозяева. Душа и тело у Мишки разделены – душа напрямую «разговаривает» с людьми – и они ей отвечают, а тело – муляж якутской лайки – стоит рядом, и душа про него часто забывает – вот она подлетела-подбежала у одному из полярников, а тело-муляж остался неподвижен. И душа иногда вспоминает, что опять без тела передвигается, возвращается и забирает его с собой. Тело вторично.

Три героя – три разных мира. Опытный полярник Пётр Георгич Клюшников в исполнении Романа Агеева прожил долгую трудную жизнь, он знает почём фунт лиха, и у него нет размышлений на тему «А зачем это всё нужно? А что мы делаем тут на краю света, где вечный холод и ночь?». Он чётко знает, что Родина ему дала задание. Пусть эта Родина теперь называется по-другому, но суть неизменна. В противовес его убеждениям звучат мысли самого юного участника «зимовки» – двадцатитрёхлетнего Левона (Виталий Гудков). Он сомневается в том, что будущее предопределено, он задаёт неудобные вопросы и открыт переменам как в стране, так и в собственном мире. И неким центром равновесия выступает священнослужитель Александр (Александр Кошкидько), не вступающий с конфронтацию ни с кем, а живущий мечтой об открытии первой в Антарктиде церкви. Самый спокойный и молчаливый, он отстранённо наблюдает за происходящим, проявляя эмоции лишь в критические моменты.

Трое смельчаков, собака и ледяные просторы. И пингвины. На первый взгляд, компания разношёрстная, но в них есть много общего – хотя бы то, что они сделали выбор находиться здесь в таких суровых условиях. Через их историю режиссёр показывает историю всей страны, недаром в самом начале спектакля актёры произносят на зрителя драматургическую ремарку о том, что действие происходит в девяностые. На протяжении полутора часов разворачивается картина дрейфа на льдине в смутные времена. Да, герои находятся на большом отдалении от цивилизации, но и там их находит взлетевший курс доллара, «чёрный вторник» и, как следствие, приказ покинуть станцию, ибо на выполнение их рабочих задач больше нет финансирования. События на «большой земле» отразились на всех – и живущих в столице, и на тех, кто живёт среди льдов и пингвинов.

Каждый из полярников по-своему воспринимает эту шокирующую новость – для Пётра Георгича это сильный удар – всё в его мирке теперь изменилась, дело всей его жизни стране не нужно, а Левон же надеется на лучшее. Но тяжелее всего отъезд восприняла собака – она не захотела покидать привычный дом и убежала, и её так и не нашли. И тело, и душа остались у неё в Антарктиде.

Непростой быт, сложная работа, опасность в любой момент погибнуть при выполнении этой самой работы было для них обыденностью, но обыденностью важной. А теперь всё поменялось и где брать новые ориентиры и цели, особенно для тех, у кого большая часть жизни уже позади? Эти люди не боятся смерти физической, они бояться быть мёртвыми изнутри. Тема смерти несколько раз появляется в спектакле – при обсуждении возраста Левона, в разговоре его с Клюшниковым об опасности порезаться на холоде («А правда, что если тут порезаться, рана не заживёт?»), и особенно в душераздирающей сцене автомобильной аварии, когда два полярника – молодой и старый – оказываются без укрытия и пытаются выжить, подбадривая друг друга из последних сил, говоря всё что угодно лишь бы не замолчать навсегда. Камера, которая используется на протяжении всей постановки, выхватывает их помертвевшие до крови обветренные губы, их мертвенно-бледную кожу и закатывающиеся глаза. Невероятным (и даже неправдоподобным) счастьем выглядит следующий эпизод их спасения. Да, они спаслись физически, но духовно?... Ведь этот снежный континент просто так не отпускает. Найдут ли «мальчики-бродяги», как пел Андрей Губин в их любимой песне, смысл существования вне Антарктиды? Как «говорил» пёс Мишка – «Надо верить в человека». Поэтому будем надеяться, что да, найдут.