“Господа проклятые”, премьера прошлого сезона - первая постановка Салтыкова-Щедрина в Небольшом драматическом театре. Режиссёр Вадим Сквирский взял для постановки сложное модернистское произведение про тлен и загнивание усадебной жизни. Семейное древо Головлевых на программке представлено сухим и мёртвым внутри вековым деревом.
Всё пространство сцены помещено в темноту. В самом начале она перекрыта досками и чёрными мешками. После того, как эту перегородку разваливают в первой сцене, открывается внутренний мир усадьбы. Это не комната, а скорее кладовка, вся чёрная, будто в копоти. Все полки заполнены различными предметами: банками, бокалами, резиновыми рыбами. Они все тоже окрашены в чёрный. На столе чёрная скатерть и стулья чёрные. Среди всей этой черноты ярким пятном краснеет живое яблоко. Это яблоко Иудушка (Константин Шелестун) нашёл в саду и принёс под образа. Порфирий в этом спектакле с самого начала уже просветлённый, он разительно выделяется своей совестливостью, показной набожностью. Дальше его “обретённая совестливость” будет в нём всё больше укореняться и проникать во все уголки души. Атмосфера же, напротив, на протяжении всего спектакля будет тяжелеть день за днём. Это словно чей-то морок, страшный болезненный сон. Все пороки людские демонстрируются со всей неприглядностью, это уже не Салтыков-Щедрин, а Достоевский перед нами. Жизнь проливается, пропитывается горькой водкой. Пьют все время за помин души, а душ в этом семействе загублено много.
Действие начинается с приезда в усадьбу племянницы Порфирия Анниньки (Анна Шельпякова). Вваливается она в двери во время пурги, которая по-звериному завывает снаружи. Аннинька тащит с собой чемодан. Вот положит она чемодан на полку, он откроется, а оттуда голова убиенной сестры покажется. Чертовщина. Гостья садится пить водку с дядюшкой. А он и спрашивает: “Какой сегодня день? Великий понедельник”. И тут же вспомнится смерть старшего брата Степана. "А перед смертью крест на него одеваю, вот и конец". Дальше каждый день будет Иудушка вспоминать своих близких, как он одним не помог при смерти, а других довёл до смерти. Но в этих сценах воспоминаний он не выведен таким уж ужасным человеком. Иудушка получается скорее мелким пакостником, чем жестоким и алчным, словно он и тогда был чистым человеком. Поэтому не всегда понятно за что же ему такое проклятие.
Зритель видит красивую и тонкую психологическую сцену совращения Евпраксеюшки, как она лежит распластанная на столе, приникнув головой к Порфирию. Образ Евпраксеюшки у актрисы Нины Малышевой получился объёмный, складывающийся из многих нюансов, видно как её персонаж совершает полное падение. Невозможно смотреть на сцену, слезы застилают глаза, когда мужики-любовники запрягают её и бьют хлыстами. После её еле живую отбивает Порфирий, а она иссохшими губами просить венчаться. Есть и ещё одна сильная женская сцена - это самоубийство Любиньки (Екатерина Кукуй). Болезненно весёлая, на грани сумасшествия она дважды совершает самоубийство, выпивая двойную порцию яда, который был приготовлен на двоих. После призрак сестры всегда будет рядом с Анненькой. Много ещё таких сцен страшной физической или душевной смерти будет в этом спектакле. Поэтому иногда странно видеть, когда вдруг возникают почти скороморошистые сцены с мужиками. Образы и попов, и мужиков набросаны грубыми мазками, персонажи только обозначены. Они невольно вызывают смех, но, к сожалению, это не помогают забыть жуть усадебной жизни.
Само повествование спектакля оригинально и удачно организовано. Он начинается с конца, с последней Страстной недели, на календарь которой нанизаны сцены-воспоминания. Смыслом Страстной являются поминовения усопших близких. Заканчивается всё мощной монументальной сценой, в которой Иудушка строит огромный крест на могиле матери. Он приникает к нему, найдя вмёрзшее в лёд яблоко, вздыхает и жизнь его обрывается. Прощён он или нет, мы так и не узнаём. Сверху на него начинаются сыпаться “райские яблоки”.
Текст: Наталья Яковлева
Фото театра