В конце мая в рамках Международного театрального фестиваля ТЮЗА к нам в Петербург привезли премьеру СТИ по пьесе Н. В. Гоголя «Ревизор». Состав создателей спектакля «Лабардан-с» звёздный - режиссёр Сергей Женовач, сценограф Александр Боровский, композитор Григорий Гоберник и художник по свету Дамир Исмагилов.
Зал замер в ожидании. Сцену закрывает белый занавес, на нём два профиля: Гоголя и Пушкина. И цитата: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так брат, так как-то всё...». Зрителей первых рядов просят не беспокоиться. Ещё миг и занавес с шумом падает, обнажая внутреннее убранство римских терм и обескураженные лица актёров-патрициев. В зал вальяжно заходят две огромные чёрные крысы и утаскивают занавес прочь. Проводив взглядом персонажей сна городничего, возвращаемся к разглядыванию деталей убранства. Декорации по очертаниям, сочетанию цветов и фактуры напоминают термы, но мы видим, что это сделано всё нарочито топорно - чисто “новодел”. Провинциальная помпезность элиты — главная тема задана. Посередине сцены стоит небольшой бассейн, в котором герои будут охлаждаться, нырять, прятаться, и даже предаваться страстным порывам.
Актёры на протяжении всего действия будут ходить в простынях, накинутых на манер тоги, или набедренных повязках, удивительно - сколькими способами из простыни можно сделать одежду. Такое количество обнажения сначала обескураживает, потом наступает привыкание и открывается истинное намерение хода режиссёра. Неприкрытые, оголенные полностью или частично, они предстают перед нами полностью откровенными в своих замыслах и деяниях. Часто актёры принимают позы, схожие по пластике с античными статуями или библейскими сюжетами. Декорации бани не меняются на протяжении всего спектакля, такой концепт декларируют идею, что до сих пор решения принимаются в банях, на охоте, в опере или на прогулке на яхте. К концу, конечно, такой ход немного утомляет, хочется перемены визуала. Всё банное действо происходит под музыку Генделя, Верди и Бизе. Создаётся новый шик - мрамор, оперная музыка, модельные девы, кресты и деньги в конвертах.
Гоголевский текст почти не изменён, лишь пропали некоторые сцены, не вписывающиеся в банные декорации совсем. Текст произведения дополнен цитатами из ранних редакций и писем Гоголя. Он не звучит пафосно или отстранённо, актёры придают ему житейские интонации, а зрители не воспринимают его как нечто инородное. Все шутки узнаваемы и вызывают смех зала, актёры немного акцентируют фразы, относящиеся к Петербургу, и это тоже воспринимается благожелательно. Надо уметь разбираться, что такое ряпушка, а что такое корюшка.
Актёры начинают со сцены прихода Городничего (Дмитрий Липинский) в баню, где его в бассейне ждёт стайка чиновников. Городничий - здесь статный видный мужчина с очерченным профилем и крестом на шее. Вот они ростовские, казанские дельцы, всё ещё среди нас. Городничий деловито и по-хозяйски заявляет, что едет ревизор и начинает распекать нерадивых чиновников, которые, словно рыбки в аквариуме, мечутся из одного угла в другой. Говорят все обыденно, не сильно выразительно, только немец Гибнер — Нодар Сирадзе пару раз разражается пылким и страстным монологом на немецком, от непонимания смысла его речи многих одолевает скука и они теряют к нему интерес.
Хлестаков Никиты Исаченкова почти все время находится в состоянии опьянения. Его бесчувственное тело вносят наподобие тела Христа, снятого с распятия. Красивая процессия, но она полна горькой иронии, потому что превозносимый весьма жалок и падок на пороки. Иногда Хлестакова качают на руках, чтобы он спокойно уснул и не буянил. Речь его размазанная, заикающаяся, полная пьяного бахвальства и пафоса. Периодически он напоминает героев фильма “Ирония судьбы, или с лёгким паром”, которые собрались отметить помолвку в бане. Жесты и речь попадает точь-в-точь, иногда кажется, что сейчас Хлестакова отправят, как багаж, рейсом в Москву. Возможно, именно так он и оказался в этом провинциальном городке. Но ум трезвеет при виде протянутых банкнот, и он готов решить любое дело просителя. Охапкой сгребая купюры, он их, мокрые и скукоженные, складывает на мраморный бортик бассейна. Однажды к нему являются купцы с прошением, они, без тог, прикрытые жестяными тазиками, выглядят нелепо среди мрамора. Но их денежки тоже пригодятся Хлестакову. В опьянении Хлестаков решает и свои любовные дела, не приходя в сознание, он начинает с жены Городничего, а потом переходит к его свежей и молоденькой дочке. И вот предложение уже сделано, бассейн тут же застилается белой скатертью и расставляются яства. Городничий и его жена возлежат как римляне на мраморных лавках и вкушают виноград и вино.
В момент, когда наступает прозрение и правда вскрывается, немного пошатываясь, Городничий падает в бассейн, увлекая за собой скатерть со всеми кушаньями. Мгновение, ещё, и он появляется над водой, а вокруг плавают яблоки, виноград, опрокинутые кувшины. Но Городничий встаёт и медленно выходит из бассейна, накинув на плечи отяжелевшую от воды скатерть. Идёт твёрдо шаг за шагом, волоча свой груз, свет высвечивает его колоссальную фигуру, будто высеченную из мрамора. И тут бы финал, но нет. Спектакль закольцовывается изначальной сценой. Приехал новый ревизор и вот опять стайка чиновников мечется в бассейне.
Сергей Женовач показал нам, что обличение чиновников - всё та же наша старая история, и со времён Гоголя так ничего не изменилось. Новая элита теперь решает дела в бане, где можно придаваться буквально всем порокам. Большие рыбы гоняют маленьких, а рыбы-прилипалы живут за счёт других. Никакого морализаторства в постановке нет, предложены события и поступки, над которыми можно глубоко задуматься и иронично посмеяться себе в кулачок.
Текст: Наталья Яковлева
Фото театра